года назад он признавался, что его «смущает буйная фантазия»{202}, теперь же пришел к мнению, что воображение так же необходимо для понимания мира природы, как и рациональное мышление. «Природу надо познавать и испытывать через чувство», – писал Гумбольдт Гёте, подчеркивая, что те, кто стремится описывать мир, просто классифицируя растения, животных и минералы, «никогда к нему не приблизятся»{203}.
Примерно тогда же они оба прочли популярную поэму Эразма Дарвина «Любовь растений» (Loves of the Plants). Эразм, дед Чарльза Дарвина, был врачом, изобретателем и ученым, переложившим линнеевскую систему классификации растений на язык поэзии. В поэме фигурировали влюбленные фиалки, ревнивые первоцветы-баранчики и краснеющие от стыда розы, рогатые улитки, трепещущие листы, серебряный свет луны и любовь на «вытканных мхом ложах»{204}. Ни об одной поэме в Англии не говорили столько, сколько о «Любви растений»{205}.
По прошествии четырех десятилетий Гумбольдт напишет Чарльзу Дарвину о своем восхищении его дедом, доказавшим «силу и результативность» любви к природе и воображения{206}. Гёте его восхищение не разделял. Ему понравилась идея поэмы, но ее воплощение он посчитал слишком педантичным и рыхлым; Шиллеру он сказал, что в поэме нет даже следа «поэтического чувства»{207}.
Гёте верил в союз искусства и науки, и снова проснувшееся в нем преклонение перед наукой не вырвало из его пальцев пера, вопреки опасению Шиллера. Гёте говорил, что слишком долго поэзия и наука считались «величайшими антагонистами»{208}, но теперь он начинает наполнять свой литературный труд наукой. В «Фаусте», знаменитейшей пьесе Гёте, главный герой драмы, неутомимый ученый Генрих Фауст, заключает пакт с дьяволом, Мефистофелем, в обмен на бесконечное знание. Напечатанный в двух отдельных частях («Фауст I» и «Фауст II») в 1808 и 1832 гг., «Фауст» создавался Гёте во время периодов наивысшей работоспособности, часто совпадавших с приездами Гумбольдта{209}. Фауста, как и Гумбольдта, обуревала неутолимая тяга к знаниям, «лихорадочное беспокойство», как он говорит в первой сцене пьесы{210}. Во время работы над «Фаустом» Гёте сказал о Гумбольдте: «Никогда не знал кого-либо, кто бы сочетал такую намеренно нацеленную активность с таким множеством умственных устремлений»{211}. Этими же словами можно было бы описать Фауста. Оба, Фауст и Гумбольдт, верили, что неустанная деятельность и пытливость приносят понимание, и оба черпали силы в мире природы, не сомневались, что природа едина. Фауст, подобно Гумбольдту, пытался открыть «все потайные силы природы»{212}. Когда в первой сцене Фауст провозглашает свое желание («Чтоб мне открылись таинства природы, / Чтоб не болтать, трудясь по пустякам, / О том, чего не ведаю я сам, / Чтоб я постиг все действия, все тайны, / Всю мира внутреннюю связь; / Из уст моих чтоб истина лилась…»)[4]
AH to Johann Leopold Neumann, 23 June 1791, AH Letters 1973, p. 142.
AH to Goethe, 3 January 1810, Goethe Humboldt Letters 1909, p. 305. См. также: AH Cosmos 1845–1852, vol. 1, p. 73; AH Kosmos 1845–1850, vol. 1, p. 85.
Darwin (1789) 1791, line 232.
King-Hele 1986, p. 67–68.
AH to Charles Darwin, 18 September 1839, Darwin Correspondence, vol. 2, p. 426. Гумбольдт имел в виду книгу Эразма Дарвина «Зоономия», изданную в Германии в 1795 г. См. также: AH to Samuel Thomas von Sömmerring, 29 June 1795, AH Letters 1973, p. 439.
Goethe to Friedrich Schiller, 26–27 January 1798, Schiller Letters 1943–2003, vol. 37, pt. 1, p. 234.
Goethe Morphologie 1987, p. 458.
Работа над «Фаустом»: Goethe Encounters 1965–2000, vol. 4, p. 117; Goethe, 1796, Goethe’s Year 1994, p. 53; WH to Friedrich Schiller, 17 July 1795, Goethe’s Day 1982–1996, vol. 3, p. 393; Safranski 2011, p. 191; Friedrich Schiller to Goethe, 26 June 1797, Schiller and Goethe, 1856, vol. 1, p. 322. Первоначально задумано как Urfaust в начале 1770-х гг., в 1790 г. Гёте также опубликовал короткий «фрагмент» драмы в 1790 г.
Faust I, Scene 1, Night, line 437, Goethe’s Faust (trans. Kaufmann 1961, p. 99).
Goethe to Johann Friedrich Unger, 28 March 1797, Goethe Correspondence 1968–1976, vol. 2, p. 558.
Faust I, Scene 1, Night, line 441, Goethe’s Faust (trans. Kaufmann 1961, p. 99).
Перевод Н. Холодковского.
