времени. И она заплатит за это. – Мы должны выследить ее.
Я намеревался сделать это лично. Она должна была мне миллион евро. Но дело не только в деньгах. Я сжал стакан с такой силой, что он треснул в моей руке.
– Мадлен Труве, француженка, была светской львицей девяностых. Она известна своими романами с богатыми и в большинстве своем женатыми мужчинами. Ты, серьезно, никогда не слышал о ней?
– У меня нет времени для телевикторины! – заорал я, прикладывая салфетку к залитым кровью пальцам. – Как, черт подери, Эди Спенсер может быть ею? Женщине, с которой я играл, немногим больше двадцати.
Свежая, нежная кожа, безыскусный поцелуй, широко распахнутые невинные глаза, наполненные страстью, а потом опустошением. Неужели и это все тоже было ложью?
Не я обыграл ее – она обставила меня…
Я судорожно вздохнул, испытывая отвращение к волне желания, которая по-прежнему поднималась во мне от одной мысли об Эди.
– Она не Мадлен. Та погибла четыре года назад в авиакатастрофе с одним из своих любовников. Каким-то испанским аристократом. Мы думаем, что это была младшая из ее двух дочерей. Эди Труве.
– Ты уверен? – переспросил я, решительно настроившись разыскать Эди и преподать ей урок на всю жизнь, показав, что она выбрала не того парня.
Я не был избалованным аристократом, как те мужчины, которых предпочитала ее мать. Я вытащил себя, в буквальном смысле, с улиц Неаполя. Я сбегал с детских приютов и интернатов, жил на улице в подростковом возрасте, работал до потери пульса на различных бесперспективных работах, чтобы заработать на кусок хлеба, а в семнадцать, когда я сделал неправильную ставку, чтобы добиться успеха, меня избили и бросили истекать кровью в парижском переулке. Никто не смог одолеть меня. И уж точно не эта худышка с огромными зелеными глазами и веснушками на вздернутом носике…
– Уверен, – ответил Джо, к счастью прервав заново поднявшуюся волну желания.
Что вообще не имело никакого смысла.
Я больше не хотел Эди Спенсер… Точнее, Эди Труве. Страсть, разгоревшаяся во мне, была всего лишь побочным эффектом моего темперамента и сексуального неудовлетворения, мучившего меня на протяжении многих часов. Именно Эди вызвала во мне эту неудовлетворенность, а потом делала все возможное, чтобы усиливать ее. Завершив все тем взрывным поцелуем.
Довольно.
Разве люди ошибаются, когда говорят, что яблочко от яблоньки недалеко падает? Эта девочка научилась соблазнять и мучить мужчин от женщины, которая на протяжении всей своей жизни использовала секс в качестве оружия. От своей матери.
От женщины, которая во всех отношениях была ничуть не лучше моей собственной матери.
Нет. Лучше не думать об этом. Здесь нет никакой связи. Эди Труве ничего не значит для меня.
– Ты знаешь, где ее найти? – процедил я.
– Пока нет, но мы работаем над этим.
– Прекрасно. – Я вдруг успокоился, и моя ярость совершенно стихла. – Поторапливайтесь. Я хочу, чтобы ее
