давай поговорим.
«Вот он гад! – подумал Граф, тихо поскуливая и напрягшись всем телом. – Я его сразу узнал. Интересно, а узнал ли он меня? Небось, забыл все. А хотя, что он помнит? Мы ведь, овчарки, все похожи, особенно щенки. Ну ничего, сейчас хозяин меня с поводка-то отпустит, я уж этому Костылю задам по первое число! Попляшешь ты у меня, мразь!»
Граф глухо зарычал, напрягся всем телом, холка вздыбилась, а пасть оскалилась крупными клыками. Он сильно натянул поводок и заскреб когтями по асфальту.
– Тише, Граф, тише, – прошептал кинолог Климов, едва удерживая служебного пса, – успокойся.
Костыль бегло окинул взглядом переулок, на мгновение задержался на кирпичном заборе, высотой примерно метра два. Если рвануть как следует, то можно легко преодолеть забор, а там…
…Щенка с большими влажными глазами, похожего на плюшевую игрушку, назвали Рэм. Он рос вместе с детьми и, отвечая добром на добро, заботился о домашних моих, как он называл домочадцев, ведь он родился благородным и оставался таким всегда. Но потом произошло что-то страшное. Его украли. Играл на улице с детьми, и вдруг кто-то подхватил его на руки и бросил в темноту. Скуля и барахтаясь в руках похитителя, он успел увидеть его жестокое, словно вырезанное из камня лицо, со шрамом над бровью… Рэм оказался в тесной и душной сумке, а потом долго болтался внутри, пока его куда-то несли. Что было потом?.. Чего уж теперь вспоминать. Он даже забыл, как его зовут. Теперь он был просто пес, без прошлого. Его искали долго и упорно, но так и не нашли. А тот жестокий человек его продал кому-то, и через какое-то время в череде обстоятельств Рэм и вовсе оказался на улице. И так, борясь за существование, прожил несколько лет. Он выживал как мог, научился жить на улице, полной дикости, жестоких людей и других страшных вещей, избегать которых нужно всегда и везде… Но в один из дней Рэм попал под колеса машины, и его, едва живого, спас от смерти случайно оказавшийся рядом человек в форме…
Со временем, когда Рэм окончательно поправился и окреп, спаситель назвал его Графом и взял к себе в кинологическую службу. Многое им вдвоем пришлось пройти, многому научиться, но всегда, в любом деле полагались друг на друга, не подводили в трудный момент и шли по избранному пути вдвоем – человек и собака.
… – Ладно, ваша взяла! Сдаюсь!
Костыль отшвырнул пистолет, поднял руки и в эту же секунду резко сорвался с места и стремительно бросился бежать к забору. В считанные мгновения он достиг кирпичной кладки, подпрыгнул и, зацепившись пальцами за обитый жестью край забора, одним рывком подтянулся на руках.
– Граф, взять его! – крикнул Климов и отпустил поводок.
В три прыжка Граф настиг преступника и вцепился зубами в его лодыжку.
– А-а-а-а!!! Ладно, ладно, все! Отпусти, гад, больно!!!
Костыль свалился вниз и, завалившись на спину, вопя от боли, закрыл лицо руками. Граф отпустил его ногу и, вскочив передними лапами на грудь, приблизил оскаленную пасть к его шее. Послышалось яростное рычание:
«Ну
