style="font-size:15px;"> Летом мы нанимали дачу у одного визиря, бывшего министра султана. Это было чудесное имение на Босфоре, там есть такие дачные места. Это все стоило тогда дешево, а красота была необыкновенная. Одним словом, турецкое детство, в любящей семье, в благоприятном климате, в сытости и довольстве, было счастливым и безоблачным. И страну эту с тех пор я полюбил всей душой, возвращаюсь туда практически каждый год.
В Турции началось и мое образование. Выбор учебных заведений был, собственно говоря, невелик, и папа отдал меня в религиозную французскую школу, где меня обучали сёстры-монашки. Английская школа в Турции тоже существовала (Robert College), но папа отдал предпочтение французской, может быть потому, что для него самого это был первый иностранный язык. Школа моя была названа в честь Святой Пульхерии, и она по-прежнему существует под именем Sainte Pulcherie, хотя и является теперь обычным светским лицеем.
21 апреля 2016 года я был приглашен на бал по случаю ее 160-летнего юбилея. К сожалению, из моего выпуска я был там единственным представителем.
21 апреля 2016 года я был приглашен на бал по случаю ее 160-летнего юбилея. К сожалению, из моего выпуска я был там единственным представителем.
Владимир Козловский с няней Полей, Таксим, Стамбул, 1934 г.
Владимир Козловский с отцом, Таксим, Стамбул, 1940 г.
Владимир Козловский в форме лицея Сан-Пульшери, 1938 г.
Лицей Сан-Пульшери, Стамбул, 1940 г.
Сан-Пульшери (Владимир Козловский – второй слева), 1940 г.
Кстати, эта школа давала совместное начальное обучение, до четвертого класса мальчики и девочки учились вместе, что было большой редкостью для того времени и страны. Самое яркое впечатление от начала учебы у меня связано с историческим событием, похоронами Кемаля Ататюрка в 1938 году. Кажется, я был во втором классе, когда это случилось. Турки обожали и боготворили Ататюрка, и на его похороны, естественно, вышли и школы полным составом, чтобы отдать искреннюю дань уважения. Я шел вместе со всеми в траурной процессии. Конечно, это был выдающийся государственный деятель, настоящий отец нации. Не повезло Турции, что он умер довольно рано, всего в 57 лет. Но что делать… Говорят, он очень много пил: и виски, и коньяк, и раки.
Хочу заметить, что несмотря на все предыдущие войны с Россией, Турция после нашей революции приняла очень много беженцев. Те, кто бежал через Крым, Новороссийск, Одессу, попадали сперва в Турцию. Многие там и остались, хотя кто-то в 30-е годы поехал дальше: в Америку, Австралию, Канаду. Такую лояльность к русским я считаю заслугой именно Ататюрка. Его не стало, и отношение к иностранцам постепенно изменилось, как, впрочем, и вся страна. Его последователи не преуспели в продолжении его миссии, политика страны стала радикальной…
Тогда, в Стамбуле, я впервые встретил своих соотечественников не из числа эмигрантов. Это было в обувном магазине «Адмирал», неподалеку от российского консульства. Двое
