всех под мостом! Будем прорываться! Ты, Пётр, заложи гранаты под полотно, рванём ещё раз, сам мост нам уже не взорвать! – обратился Швейцов к пожилому бойцу.
Под мостом возле командира собралось около двадцати человек.
– Как с ранеными?
– Слушай команду! – получил Федорахин вместо ответа. – За мной! Держаться ближе к мосту! Вперёд!
Роман бежал, стараясь держаться сбоку от командира. Вот вода по колено, по пояс, по грудь, кто-то уже нырнул и поплыл. Противник, видимо не ожидавший такого наглого манёвра, не сразу заметил два десятка переплывающих через реку людей. Но, заметив, открыл шквальный огонь. Вот уже и берег. Роман не видел, сколько уцелевших бойцов вышло из реки. Рядом по-прежнему был Швейцов, а с другого бока – Чечулин. Наперерез выскочило несколько чехов.
– В штыки!
Но Федорахин застыл в ужасе от такой близости с противником. Прямо на него набегали три молодчика.
– К чехам захотел! Не помилуют!
И пинок сзади немного отрезвил его. Всё дальнейшее происходило, как в страшном сне. Ткнулся лицом в траву Чечулин. Швейцов выстрелил в одного из чехов, возникших перед Романом. Неожиданно для самого себя Федорахин размахнулся, и штык его винтовки с хлюпающим звуком вошёл во что-то мягкое. Выдернув штык и перескочив через убитого им врага, он не оглядываясь устремился вперёд к лесу. Только когда замелькали деревья, он остановился. За ним никто не гнался. Не зная, что делать дальше, молодой красноармеец пошёл назад. Вскоре на опушке леса он вначале услышал голоса, а затем увидел человек семь красноармейцев из своего отряда во главе со Швейцовым. Один из бойцов подталкивал кого-то впереди себя штыком. Увидев Романа, все обрадовались.
– Ну, ты дал! Так бежал, что мы думали, до Екатеринбурга тебя на дрезине не догоним.
Федорахин огрызнулся:
– Я команду выполнял. Это всё, что осталось от нашего отряда?
– Мы вот пленного взяли, – вместо ответа услышал Роман и только в этот момент увидел, что рука у командира на перевязи.
– А ты молодец, не растерялся! Вовремя свой штык использовал, – продолжал его хвалить пожилой боец.
– Я плохо всё помню, всё происходило, как во сне.
– Ничего… Такое со всеми в первый раз происходит.
Матрос обратился с вопросом к пленному:
– Ты русский офицер?
– Да.
– Какие части, в каком количестве и с каким вооружением на нас наступают? – продолжал допрос Швейцов.
– Я кадровый офицер Русской Императорской армии. Товарищи большевики, или как там у вас обращаются, я на такие вопросы отвечать не намерен!
– Расстрелять гниду!
Пленного поставили к дереву.
– Давай ты! – указал на Романа моряк.
Федорахин поднял винтовку и отпустил дуло вниз. Нет, не мог он просто так убивать человека связанного, находящегося
