постаралась улыбнуться. Всё отлично! Глупыми мыслями, дурными воспоминаниями, необоснованными страхами и комплексами можно запросто загнать себя в темноту и совершенно утратить жизненные ориентиры. Проблема вовсе не в посторонних людях, а в ней самой.
Расставив посуду на полке, Лина подошла к большому зеркалу, висевшему на стене, и долго смотрела на своё отражение. Маленькая, худенькая, серенькая, в свои двадцать пять похожа на подростка… нет, не так! Она хрупкая, изящная, платиновая и очень юная, но уже не глупенькая. Да, она хорошо выглядит для своих лет! Снова вспомнилась Зоя, и улыбка на лице Лины погасла. Вот, если бы не встреча с Зоей, настроение было бы отличное, надо было этой девчонке всё испортить. Красивая она! Да еще Избачиха подлила полынной горечи в душу.
Антон вернулся, и они проговорили о том, о сем до самого вечера. Линочка попыталась было узнать, отчего Зоя недолюбливает Избачиху, но молодой человек махнул рукой и принялся рассуждать о социуме малого пространства, где взаимоотношения складываются странно, и объяснить их можно только заглянув в далекое прошлое прежних поколений.
Лина понимала, что Антон уходит от прямого ответа и это вынужденное умничанье, и разговор на заданную тему не доставляют молодому человеку удовольствия; он был натянут, как струна и явно опасался сказать лишнее, тщательно подбирая слова. И только, когда стал рассказывать истории из старой жизни поселка, расслабился и повеселел.
Выяснилось, что Избачиха получила прозвище с рождения, поскольку мать ее звалась в народе Избачихой и бабка и, возможно, прабабка. Кто-то из предков оказался грамотным и его, после революции, определили работать в избе-читальне, с тех времен всех его потомков нарекают в народе Избачами.
А родовая ветка красавицы Зои, по материнскому древу, получила уличную фамилию Чмаровы. Это потому, что жили праотцы небогато, зачмарено. Есть в селе семьи Мушликовых, Порькиных, Кусленковых, конечно, по паспорту фамилии у них другие, но в поселке их так, по-уличному, и кличут.
– После войны, – объяснил Антон, – когда ценился каждый колосок в поле, грызуны считались злейшими врагами колхозного хозяйства. Спасались от такой напасти жесткими методами: заливали водой норки, хватали выскакивающих зверьков и… ну, скажем так, умерщвляли. Затем отрезали хвостик и предъявляли в качестве документа на поощрение за работу. Чем больше хвостов, тем значительнее вознаграждение. Особенно преуспели в таком деле малые ребятишки Ивонины. Семья осталась без отца, а выживать-то надо. Вот мальцы и старались. Младший – не знаю, как его звали, заливал норки, а, когда суслик появлялся, кричал старшему брату Сашке: «Шашка, Шашка, мушлик! Мушлик!»
У Захаровых история более давняя и веселая. Захаровы из зажиточных, до революции считались крепкой семьей, двулошадной, одна лошадка – для выезда в город «на ярманку», другая – рабочая. Выйдет, бывало, старший Захаров из избы и кричит на всю улицу, чтобы слышно было каждому: «Порька!
