деревень. Атмосфера в фургоне стояла самая жизнерадостная – разговоры о рыбалке (в первую очередь), интересные истории, анекдоты. Почти всех членов команды я знал по имени-отчеству, но меня удивляло то, что многие имели и прозвища: двоих звали докторами, хотя они работали на заводе, одного – итальянским именем Чибурелло, а другого – неизвестным мне словом Барабулька.
Однажды папа по какой-то причине не смог поехать в воскресенье, и расстроил меня до крайности, вплоть до плохих отметок в школе. В следующий выходной история хотела повториться, но отец успокоил:
– Поедешь без меня, но во всём будешь слушать Якова Максимыча, и от него ни на шаг. Понял?
Обрадованный я спросил:
– Это ты про Барабульку?
Папа строго заметил:
– Не вздумай назвать его так! Яков Максимыч или дядя Яша! Только через несколько лет мне удалось услышать историю этого прозвища. А дело было так.
Яков Максимович слыл очень умелым и удачливым рыболовом, в любое время года, но скрывал некоторые свои секреты. Соплеменники, увидев, что он вытащил хорошую рыбину, поначалу спрашивали:
– Что поймал Яша?
На что был неизменный ответ:
– Барабульку.
И без комментариев, хотя барабулькой были иногда огромная щука или приличный лещ, вовремя спрятанные от посторонних глаз. Впоследствии его стали так и называть «за глаза», а в присутствии – по имени-отчеству, настолько авторитет в рыбалке был непререкаем. Как-то летом он не мог рано встать после обильного застолья (была у него определённая слабость к спиртному). Лещ играл в нескольких местах напротив деревни, а брать не брал. Решили разбудить Барабульку – он-то покажет, где будут поклёвки. Подняли, опохмелили, да видно переборщили – идти не может. Тогда на руках отнесли его в лодку, объяснили, где играла рыба, и стали ждать. Он долго кружил по омуту, наконец, опустил якорь, забросил спиннинг-донку и через пять минут уже вытащил леща величиной с поднос. Мгновенно образовалась шеренга лодок, а Яков Максимыч принялся досыпать прямо в строю.
Утро выдалось жгуче морозным, но первые же насаженные черви понравились окуням – клёв был неожиданно хорошим. Пальцы без рукавиц просто деревенели, но стоило наживить мормышки, опустить их в лунку, как, изгибая кивок, следовала поклёвка. Подсечка – и приятная тяжесть согревала душу, а вместе с ней коченеющие руки. После двух десятков вытащенных окуней я умудрился запутать леску. Долго пытался разобрать её, но пальцы окончательно замёрзли, доведя до отчаяния. Яков Максимыч, увидя это, подбежал, одел на мои руки свои тёплые шубницы (меховые рукавицы), начал распутывать леску. Его широкие скулы двигались от напряжения, пальцы начали белеть на глазах, но вот всё готово. На моё «спасибо» следует совет:
– Ты удочку-то откидывай дальше, тогда леска и не запутается!
Сколько ещё таких советов услышал я от опытного и доброго товарища моего папы!
Особенно
