облита, да ещё при свидетелях и, схватив ведро, я бросаюсь за обидчицами, по возрасту примерно моими ровесницами. Ох уж и вёрткие эти деревенские девчонки (не чета городским), никак не догнать – расплескав мимо ведро воды, возвращаюсь к колодцу, повторяю процедуру и опять оказываюсь облитым незаметно подкравшейся одной из «нахалок». В это время какая-то старушка писклявым голосом даёт мне совет:
– За шерстку её, за шерстку!
Эти, казалось бы, похабные слова были произнесены на таком умиротворённом фоне вечерней деревни и при таком невероятном аромате запахов, среди которых господствовал запах цветущей липы, что они никого не оскорбили. Облив-таки одну самую шуструю, я всё же набираю воды и степенно, не оглядываясь, иду к дому. За спиной слышу голос со скамейки:
– Ох, и шустра Танюшка!
После паузы другая старушка добавляет:
– Да и парень не промах!
Несколько дней подряд мы с другом продолжаем ловить мелкую рыбу у тростников, но ему это стало надоедать, и он предложил:
– Поехали на лодке вдвоём за крупным окунем! Отец уехал в город, где вёсла и якорь, я знаю…
На такое мероприятие меня уговаривать было не нужно и хотя обещание, данное родителям, я помнил, но что может случиться с двумя опытными «мореходами»? На следующий день мы уже уверенно работаем веслами, бросаем якорь и начинаем рыбачить.
С утра поклёвок нет, но поднявшийся дневной ветерок раскачал немного волну, застучали бортовушки, и окуни начали выплясывать по днищу лодки. Неожиданно особо крупный горбач выбивает снасть из рук Сергея и он, не раздеваясь, прыгает в воду. Догоняет вплавь убегающую бортовушку, разворачивается и с моей помощью благополучно забирается в лодку. Ветер усиливается, улучшая клёв, но, вместе с тем, насквозь продувает промокшего друга – у него зуб на зуб не попадает. Приходится сниматься с якоря и возвращаться домой.
Последующие дни я уже один хожу на рыбалку – другу явно надоело это занятие, да и товарищ постарше у него появился. Как-то вдвоем, явно скучая, они забрели ко мне в воду, и Сергей попросил показать, какие у меня черви. Не поняв зачем, я протянул ему банку, а он взял и высыпал наживку в воду, сказав при этом:
– Хватит мелюзгу ловить, пошли лучше утят гонять!
Не раздумывая, бью его кулаком в лоб, и вот мы уже, вцепившись друг в друга, волохаемся в воде. Старшему его товарищу едва удается нас растащить, но к вечеру всё забыто, и мы мирно засыпаем на сеновале.
Я продолжаю ежедневно бегать на озеро (в кои веки можно будет так порыбачить) и, несмотря на уговоры друга заняться ещё чем-то, упорно не поддаюсь. До чего же приятно увидеть ныряющий поплавок, после подсечки ощутить рывки сопротивляющейся рыбы, а по возвращении домой протянуть бабушке увесистый кукан! Как ни странно, ей особенно нравилось то, что мы приносили окуней, хотя чистить их гораздо сложней, но на её лице появлялась улыбка,
