style="font-size:15px;"> Минут через пять он очнулся. Ничего не изменилось. Телевизор продолжал транслировать безумие.
Бобровский вернулся на кухню. Тесть сидел за столом и, шкрябая дном, нервно крутил чашку против часовой стрелки.
– Ну что? – спросил старик.
– Что?
Бобровский сел и медленно выпил свой остывший чай.
– Ты подумал, Алексей?
– Да.
Он подумал: «К чёртовой матери вас всех!» – И что ты скажешь?
– Ладно, я съеду, – сказал Бобровский. – Квартира и правда ваша. А Настя умерла.
– Ну вот и решили. – Тесть потёр ладонями тощие коленки. – Хорошо.
Потом они некоторое время неловко молчали. Бобровский подумал: «Вот бы атомная бомба сейчас упала». Он даже посмотрел в окно, с некоторой надеждой.
А тесть, выполнив миссию, похоже, не знал, что делать дальше. Он сопел, кряхтел, покашливал, почёсывался, игрался с пустой чашкой, но не двигался с места. «Наверно, мы так можем просидеть хоть всю неделю, пока не умрём от обезвоживания».
– Какой сегодня день? – спросил Бобровский.
– Тридцать первое июля, вторник, – ответил тесть. – Фильм такой был.
– Какой? «Тридцать первое июля, вторник»? – спросил Бобровский.
– Нет. Просто «Тридцать первое июля», – ответил тесть.
– Про что?
– Фильм-то? Ой, я не помню. Что-то революционное. А почему ты спрашиваешь?
«Действительно, – подумал Бобровский. – Бред какой-то. Причём тут фильм? Сейчас важно другое».
– Когда съезжать? – спросил он.
Тесть посмотрел на часы, и Бобровскому стало не по себе. Он представил, что уже сегодня ночью может оказаться на вокзале. Куда ещё можно пойти, он понятия не имел. Близких друзей у него не было. Да и неблизких тоже. Бобровский вдруг отчётливо понял, что остался совсем один, никому ненужный. Но как так получилось?
– Недели тебе хватит, Алексей? Собраться, потом устроиться где-то.
– Не знаю, – ответил Бобровский. – Понятия не имею. Хватит или не хватит.
– Давай будем ориентироваться так: через неделю тебе надо будет уже куда-то переехать, – сказал тесть. – Мы тут ремонт хотели начать…
Он посмотрел наверх.
– Потолок побелить.
Затем посмотрел вниз.
– Линолеум постелить.
Огляделся.
– Обои поклеить.
– Вы же продавать собирались, – сказал Бобровский.
– Конечно. Только после ремонта цена поднимется, сам понимаешь.
Тесть встал.
– Ну вот, значит, решили, неделя. Там и встретимся, да, Алексей?
Бобровский вышел вслед за ним в прихожую. Старик надел шляпу, посмотрел по сторонам, будто вспоминая, не забыл ли что-то важное.
– Ты не держи на меня зла, Алёша. Я не так уж
