шмелем и мухой, с крепкими крылышками, четырьмя цепкими лапками, на которых были как будто даже видны коготки, и парой выступающих вперед жутких костяных жвал.
– Фауна борется за выживание, как может… – пробормотал Хирург, разглядывая страшное насекомое, поворачивая пинцет под лупой, которую держал Яков трясущейся рукой, так и эдак. – Заморозки, видишь… Жучки в тепло пытаются забиться… В мясо… Если на жвалах был яд, вряд ли мы сумеем помочь этому несчастному…
Словно в ответ на его слова, жвала зашевелились.
– Оно живое! – хрипло сказал Яков.
– Подай-ка вон ту банку, – деловито распорядился Хирург.
– Оно там одно? – спросила Полина.
– Выясним, – сказал Хирург и, опустив насекомое в банку, завернул жестяную крышку.
– Не вырвется? – с опаской спросил Яков.
– Пусть попробует… Продолжим, коллеги?
Денис закрыл глаза – и его внутренний человечек, невидимый и невесомый, выскользнул на волю и полетел вперед, туда, где трое людей суетились вокруг четвертого, раненого. Благодаря этому человечку-мотыльку Денис не только прекрасно видел и слышал все, что происходило в медблоке, но даже немного разбирался в мыслях и настроениях находящихся там людей.
Вот мама. Она очень больна, едва держится на ногах. Ей нужно домой, лечь. Но она не может уйти, понимая, что на нее рассчитывают остальные. Тот, что помоложе, дядя Яша, напуган; то и дело оборачивается на стеклянную банку, стоящую на столе. В банке шевелится… что-то. Второй мужчина, постарше – дядя Хирург, – не боится. Он собран и деловит. И еще любопытен. Когда-нибудь любопытство его погубит…
Последний, раненый, на столе. Очень плох. Мало того что его подрали… не видно, непонятно, отрывочно… так еще и яду напустили эти… Вторую сейчас достал пинцетом из раны дядя Хирург. Всего их три. Их яд воздействовал на… Голову? Чем помочь? Как не допустить, чтобы раненый погиб?
Мальчик в коридоре зажмурился и сжал кулачки.
И в тот момент, когда Хирург, достав из раны последнюю тварь, отошел, Полина присела на стул (ноги от напряжения не держали ее вовсе), а Яков отвлекся на банку, человек на столе вдруг немыслимым образом изогнулся – и заревел трубно, напугав медиков.
Не умрет, донес человечек-мотылек. Теперь точно не умрет.
Денис открыл глаза.
Полина, еще не придя в себя от страшного крика раненого, с беспокойством вгляделась в темное пространство коридора за полуоткрытой дверью медицинского блока. Ей показалось, что она увидела там сына. Она даже сделала несколько шагов к выходу.
– Денис?
Человечек-мотылек возвратился, и Денис поспешно отступал к лестнице. Очень хотелось спать. Но главное: он сумел помочь. Сам не знал, как, да это было и не важно, но сумел.
– Сынок, это ты?
– Полина, – сказал Хирург. – Мы не закончили. Сейчас обработаем раны и перевяжем…
– Мне кажется, –
