мне, он никогда не тянул.
– А ты, значит, тянешь?
– Рискните. Дело само себя покажет.
Прежде чем ответить, Сулик размышлял добрую минуту. Мысленно торопя его, Алоис любовался на себя в зеркале и криво улыбался. Не любили его «централы». Ох, как не любили!
– Хорошо. Подъезжай завтра – в наше козырное местечко, ты знаешь. Там и обсудим все в подробностях.
– Договорились, – плавно опустив трубку на рычаги, Алоис с воплем выкинул в сторону огромного зеркала кукиш. – Съели, волки! Никуда не делись, синюшные! Значит, и дальше будете хавать! Все, что вам, оглоедам, предложат!
Глава 3
Он продолжал описывать круги вокруг дома с подвалом, когда двое богатырей заступили ему путь.
– Привет, зема!
– Здорово, братки, – Валентин остановился. Что к чему он сообразил сразу. Голубые береты, надраенные до блеска значки, треугольнички тельняшек и багровые, называемые в народе репами лица. Конечно же, войска дяди Васи! Именно они ныне гуляли, бедокурили и задирали прохожих.
– На фуфырь добавишь?
– Запросто, – еще не успев толком сообразить, зачем он это делает, Валентин вытянул из кармана червонец.
– Ого, не жлоб!
– Где служил, кореш? – красная лапа десантника сграбастала Валентина за шею. Но не слишком серьезно – скорее по-дружески.
– Дальний… А потом полгода в Германии.
– Круто! А чего без формы?
– Сняли. В первую же неделю, как дембельнулся.
– Чего-чего?
– Погоди!.. – тот, что обнял Валентина за шею, заставил приятеля умолкнуть. Пальцы его клещами стиснули Валентина. – Как сняли? Кто?
– Да вот, нашлись гаврики замурзанные.
– На кой им твой мундир?
– Ты у них спроси.
– А ты чего не спросил? Пуговки торопился расстегивать? – здоровяк убрал руку и теперь нехорошо улыбался. – Какой же ты, к лярве, десант?
– Пуговки, говоришь? Пуговки – это можно. Покажу, если хочешь… – Валентин медленно расстегнул ворот. – Ну что, зема, красиво?
Шрам был не ахти какой, но вид имел вполне доказательный. Две багровых физиономии сунулись вперед, разглядывая демонстрируемую улику.
– Их, зема, трое было. У двоих перья. А я под мухой возвращался. Так и получилось.
– Нормально! Значит, отмудохали?
Валентин покривился.
– Ни хрена бы у них не вышло. Пусть и с перьями. Только по голове чем-то треснули. С самого начала. А потом ногами добивали. Три ребра, сотряс – и месяц в больнице… Червончик-то чего не берете? Я от сердца, – Валентин сунул купюру в красную ладонь. – А этих сук я уже выследил. Сегодня всех и скручу. Так-то, земеля.
Теперь на него глядели иначе. Пьяный человек – злее, но пьяный человек –
