хоть и неважно выглядел, пребывал вне опасности.
Поужинали втроем. Гаитоэрант изъявил желание «побродить» по городу и вернулся только под утро. От новенькой куртки за 500 баксов тянуло сладким кальянным табаком и несколькими видами женских духов. Судя по всему, Великий Огонь отдохнул по полной программе.
В ту ночь сгорел популярный среди золотой молодежи ночной клуб. Жертв не было, спаслась даже случайно оказавшаяся там собака. Гаитоэрант категорически отрицал свою причастность, несмотря на то что где-то сподобился разжиться клубной картой и фирменной пепельницей с эмблемой этого клуба.
Марина и Кэрсо-Лас также не ночевали дома, гуляли по океанскому побережью где-то в Новой Зеландии. Кошки дрыхли на хозяйской кровати, Света слонялась из угла в угол, не зная куда себя деть. Злость то закипала, то остывала, сменяясь тревогой и усталостью. Злилась на себя – за безрассудство, малодушие, на обстоятельства за их бредовость, на прошлое за его никчемность, на будущее за его бесперспективность, на всех и все разом. Дамард спал, не подозревая о ее душевных метаниях.
На рассвете усталость вытеснила собой все прочие переживания и ощущения. Света заснула сидя за столом на кухне с бокалом вина в одной руке и фисташкой в другой. Набитая окурками пепельница стояла почти перед носом, но раздражающий запах не мешал сну, полному сумбурных отрывочных детских воспоминаний.
– Бабуль, а ты меня любишь?
– За что тебя любить? Ты меня не слушаешься.
– Совсем не любишь?
Бабушка вздыхает и грустно улыбается.
– Люблю, глупая, куда же от тебя деваться…
– Я люблю тебя, с ней у меня по пьяни было!
– Врешь, ты любишь секс со мной, это не одно и тоже, убирайся
– Ты циничная грубая стерва! Думаешь, ты прям такая незаменимая? Да никому ты не нужна!
– Пошел вон, а потаскушке своей передай, что она мне косарь должна, не отдаст, ты меня знаешь сгною обоих. Ты тысячи рублей не стоишь.
– Сволочь!
– Я тебя тоже люблю…
– Дедуль, а любить, это как?
– Не знаю, у бабки спроси. Глупости все это, сказки…
Кто-то кладет ей руки на плечи, она слышит собственные глухие всхлипы и просыпается.
– Это сон, просто сон, все, успокойся…
Света уткнулась в его плечо, вцепившись обеими руками в мягкую ткань его рубашки и разревелась пуще прежнего, вдыхая огромными глотками живительный аромат талого снега, окружавший его ореолом. Пальто он все-таки снял.
– Что случилось?
– Ничего, – всхлипнула она, не в силах взять себя в руки, – Мне плохо, только и всего.
– Что мне сделать? Ты только скажи, я найду способ, я это сделаю…
– Обними меня.
Он едва слышно прошептал несколько нереально певучих и в тоже
