же, если говорить серьёзно, офицер, не считаете ли вы, что это весьма неразумно хранить столь ценную вещь в такой витрине?
– Он будет в сохранности пока я здесь, – ответил он полушутя, полусерьёзно. Раффлс изучающе смотрел на него, он – на Раффлса. Я же молча наблюдал за ними обоими.
– Похоже, вы здесь единственный охранник, – заметил Раффлс. – Разве это разумно?
В его тоне звучало беспокойство, которое выдавало в нём энтузиаста, боящегося за национальное сокровище, которое лишь немногие ценили так, как он. И действительно, сейчас в комнате мы были втроём. Когда мы сюда вошли, тут были ещё двое или трое посетителей, но через какое-то время они ушли.
– Я не один, – ответил офицер спокойно. – Видите стул у двери? Весь день здесь сидит дежурный.
– Тогда где же он?
– Разговаривает с другим дежурным за дверью. Если прислушаетесь, сможете услышать их голоса.
Мы прислушались и действительно услышали их, но не около двери. Я понял, что они не в коридоре, через который мы прошли сюда, а скорее за ним.
– А, вы о том человеке с бильярдным кием в руке? – продолжил Раффлс.
– Это вовсе не бильярдный кий! Это указка, – объяснил офицер.
– У него должно быть копье, – заявил Раффлс, распаляясь. – Или секира! Национальное сокровище должно охраняться намного строже. Я обязательно напишу в Таймс об этом, вот увидите!
В какой-то момент, не внезапно, чтобы не навлечь на себя подозрения, Раффлс стал пожилым любителем совать нос в чужие дела. Почему в нём произошла подобная перемена, я не понимал, как и полицейский.
– Благослови вас Бог, – ответил офицер. – Всё под контролем. Даже не переживайте.
– Но, помилуйте, у вас при себе нет даже дубинки!
– Вряд ли она понадобится. Вы, сэр, просто пришли рано, через несколько минут здесь уже будет полно посетителей. И как вы знаете, когда в комнате толпа, вряд ли что-то случится.
– Вот как, значит, скоро здесь будет не протолкнуться?
– Да, уже вот-вот.
– А!
– Эта комната редко подолгу пустует. Наверное, потому, что скоро Юбилей.
– А между тем, что если бы мы с моим другом были профессиональными ворами? Мы могли бы мгновенно одолеть вас, мой дорогой!
– Нет, не могли бы. Вы бы наделали много шума.
– В любом случае, я всё-таки напишу в Таймс. Я отлично разбираюсь в таких делах и не позволю рисковать национальным сокровищем. По вашим словам, дежурный стоит за дверью, но я чётко слышу, что он на другом конце коридора. Я сегодня же примусь за письмо!
На секунду мы прислушались и поняли, что Раффлс прав. Затем произошли две вещи. Раффлс чуть отступил назад, приняв устойчивую позу, и приподнял руки, глаза его сверкнули. Жёсткие черты лица констебля озарились светом понимания.
– В таком случае я сделаю вот что! – вскрикнул он, потянувшись к цепочке на
