выпирают сильней и суставы на пальцах – шире самих пальцев, только ногти отрасли. Живот впал, ноги тоже стали тоньше, но слабости он не чувствовал, видать что-то "жрун" сделал. Помогает.
– Хорошо, – сказал худеющий верзила, – поищу что-нибудь, попробую убаюкать птичек, как того крота с чешуёй, спи пока.
– Ой, спасибо, ой, удружил, такой щедрый носитель. Век помнить буду. Пары птиц будет достаточно, только осторожней, брони больше нет. … когда ж ты память вернёшь?
– А что? Я её терял? Где? – голубые глаза недоуменно хлопали.
– Нет информации. Базы данных повреждены. Мы по идее были брошены… забыты… Нечего анализировать, единственную поврежденную капсулу материнского симбионта удалось освободить… Я спать. Толку тебе рассказывать, ты и половины не понял.
– Опять дразнишься?! Я тя повыковы… выдавлю! - и лысый принялся мять свою голову, шею и лицо в поисках мелкого злодея. Безрезультатно, надо сказать мял. Но увидав пролетающую мимо бабочку махаон, он забыл о своём занятии и жадно поглощал её любопытными глазами. Украдкой, насколько был способен, он крался за летающей красавицей, не обращая внимания на изменившуюся местность. Его заворожила её лёгкость, плавность и скорость движения больших цветастых крыл. Взволнованный великан продвигался вперёд, не сводя взгляда с волшебного танца природы, крылья бабочки начали светиться, с них посыпалась мелкая и радужно переливающаяся пыль, медленно гаснущая в полёте.
– Краси-и-ивая! Я хочу спеть тебе …- "Клац!"…
Широкая, покрытая свалявшейся шерстью пасть с глухим стуком закрылась, погружая берег озера в плотную и душную тьму. Деревья здесь стояли так плотно, что рассветное солнце, ещё не поднявшееся высоко над землёй, освещало лишь их макушки. Вниз же не попадало ни лучика, и чёрная вода озера долго оставалась домом для любителей ночи. Этим пользовались хищные цветы, медленно дрейфующие на кучах топляка, от берега к берегу, в поисках очередного угощения. На их сладкий запах слетались различные насекомые, бабочки и грызуны, все кто желал отведать лакомства должны заплатить – своей жизнью. Огромный гибридный цветок трёх метров в высоту, с широченным конвертом пасти, которую наполняла клейкая масса в обрамлении мелких крючковатых зубов, хватал незадачливую жертву двумя узловатыми отростками и намертво фиксировал её перед собой. В зависимости от размера жертва поедалась на месте, либо отволакивалась подальше в воду, топилась, а затем растворялась в пасти. Цветок был покрыт свалянной, пропитанной жиром шерстью, под водой его тело заканчивалось плоским хвостом, что помогало управлять своеобразным плотом во время дрейфа и охоты. Бабочка оказалась мала для такого здорового хищника, но она слишком ярко и безрассудно светила, роковым образом выделяясь в этом царстве мрака. Именно поэтому её судьба была предрешена, а хищник рискнул съесть летунью, отпугнув тем самым более лакомую жертву.
– Эт чё?… Ты как же?… ТЫ ЕЁ СОЖРАЛ!!! – Скрип кулаков в темноте был не виден, но он громче камнепада порвал тишину. Голубые глаза светились негодованием и яростью, выдавая местоположение лысого человека. Не раздумывая, он
