еще – засранцы, которые, оказавшись во власти, начинают считать себя пупами земли и использовать служебное положение.
– Боже, я просто теряюсь в догадках относительно того, какая из этих мотиваций движет Стивеном Хёрстом.
– Да уж, он тот еще фрукт. Но тебе, вероятно, и самому это известно. Слышал о планах по поводу старой угольной шахты?
– Совет хочет разбить на ее месте парк?
– Ага. В общем, одной из причин всей этой волокиты был именно Хёрст.
– Каким образом?
– Ну, официально у них были проблемы с финансированием. Неофициально Хёрст связан с компанией-застройщиком, которая вместо этого хочет возвести там дома.
– Дома? На месте старой шахты? На одобрение такого в совете ушли бы годы. – И тут до меня дошло. – А, понимаю.
– Ага. Так что в том, что касается Хёрста-младшего, яблоко от яблони… А еще папочка входит в школьный совет, поэтому каждый раз, когда Джереми натворит что-нибудь, за что любого другого ребенка исключили бы, в кабинет к Гарри вплывает Хёрст-старший и говорит с ним о чем-то вроде строительства нового спортзала или блока научных классов, в которых мы нуждаемся. Угадай, к чему это приводит? Джереми все сходит с рук.
Я почувствовал, как во мне начинает подниматься знакомое чувство злости. Ничегошеньки не изменилось, подумал я.
К нашему столику подошла Лучшая-Барменша-на-Свете, размахивая столовыми приборами так, словно они были оружием. Она с грохотом уронила их на стол.
– Картошку придется подождать. У нас закончился кетчуп.
– Ладно.
Барменша уставилась на меня и смотрела так долго, что я уже подумал, не обидело ли ее чем-то слово «ладно». Затем она ушла.
Настала очередь Бет взглянуть на меня.
– А ты умеешь заводить друзей и производить на людей впечатление, да?
– Ты о моем природном обаянии?
– Хорош уже над собой насмехаться.
Сделав глоток диетической колы, я спросил:
– В прошлом году Джулия Мортон была классным руководителем Хёрста, не правда ли?
Бет кивнула.
– Но я не стала бы на этом основании делать какие-то выводы.
– Нет?
– Нет. Джулия знала, как справиться с Хёрстом. Джулия никому спуску не давала. Да он и не доставлял ей особых проблем. Она была крепким орешком. Ее не так-то просто было сломать.
И все же что-то ее сломало, подумал я. Она забила собственного сына до смерти. Почему было просто не использовать ружье? Приступ безумия? Или что-то еще?
Словно прочитав мои мысли, Бет добавила:
– Именно поэтому произошедшее не имеет никакого смысла.
– Ты говорила, что у нее была депрессия?
– В том-то и дело, что была. В прошлом.
– Но депрессия просто так не проходит. Она перестала принимать свое лекарство. Возможно, у нее случился рецидив? Или нервы не выдержали?
Бет вздохнула.
– Не знаю. Возможно. И, возможно, если бы она просто убила
