представлял собой типичный партийный работник брежневской поры? Судите сами.
Как-то сухой красивой осенью Алексей спешил на службу. Его внимание привлекли две чёрные «Волги», на полном ходу затормозившие рядом с центральным гастрономом. Машины удивили идеальным внешним видом и ровным лаковым блеском, будто с конвейера или с картинки.
Из них шумно высыпалась толпа важных персон в изящных костюмах. Впереди по-хозяйски шагал высокий крупный человек с депутатским значком Верховного Совета СССР.
«Боже мой! – удивился Алексей. – Это же Коновалов! Бессменный первый секретарь Калининградского обкома КПСС! Главный начальник оторванной от России области! Я его только на фото и видел!»
Ради интереса Алексей задержался у газетного киоска, якобы выбирая журнал. И до появления из гастронома важных лиц с удовольствием наблюдал, как два пацана лет пяти ловили свои отражения в отполированных колесных колпаках блестящих «Волг». Дети то наклоняли свои лица до уровня колпаков, то вставали перед ними на цыпочки, то приближались, то удалялись, раскачиваясь в разные стороны, чтобы изображения в кривых зеркалах становились смешнее. Наверное, это им удалось, и мальчишки задорно хохотали. Потом один из них с благоговением погладил большое блестящее зеркало машины, старясь заглянуть и в него.
Проинспектировав попутный гастроном, партийные мужи направились к машинам. Коновалов, уже готовый плюхнуться на переднее сиденье своей «Волги», заметил не успевшего отбежать мальчишку, и…
До Алексея донеслась столь отборная ругань, что поначалу он и не сообразил, что же такое происходит? Неужели это и есть Коновалов! Сколько презрения было в тех бранных словах, в том барском пренебрежительном жесте, отгоняющем ребёнка от машины…
Через несколько секунд Алексей пришел в себя. И с опозданием понял, что неистовая злость родилась в нем даже ранее, нежели пришло понимание сути этой сцены. Если бы просевшие от немалого веса «Волги» не рванули вперёд, как ни в чём не бывало, Алексей бросился бы, пожалуй, на выручку незаслуженно обиженным мальчуганам. Но машины укатили далеко, а детей на прежнем месте Алексей не обнаружил.
Как оплёванный он направился к своей части.
«Какое лицемерие! – удивлялся Алексей. – И эти чинушы, с брезгливостью относящиеся к нам и нашим детям, как сами говорят, в наших интересах, в интересах народа руководят страной! Это они-то – наши товарищи? Это вместе с ними и под их руководством мы строим общество равных и счастливых людей? И мой партийный билет такой же как у них… Разве возможно в одну упряжку запрячь осла и трепетную лань… И кто я с этим билетом? – вдруг усмехнулся Алексей. – Осёл или лань?»
Товарищам о том случае и, тем более, о собственных выводах, он, сам не зная почему, рассказывать не стал. Даже когда кто-то из них упомянул об этом, уже осведомлённый со стороны. Ведь свидетелей-то того безобразия оказалось много. Но сам с собой Алексей вспоминал Коновалова ещё многие
