отмахнулся Чайка, – я сам не ожидал, что приеду.
– Где командир охраны? – уточнил Федор, осматривая погруженный в сумерки сад.
– Он уехал в город и должен скоро вернуться, – был ответ.
«Не он ли служит осведомителем Ганнибала, – промелькнула мысль в голове у Чайки, – я, конечно, его давно знаю и не раз проверял, но кто-то поставлял главнокомандующему информацию уже целых полгода. А лучшей кандидатуры, чем начальник охраны, который единственный может покидать дом по своему усмотрению, и не придумать. Впрочем, это уже не важно».
– А где сейчас госпожа? – спросил Федор, немного успокоившись.
– Она уже спит, – ответил солдат, бросив взгляд через его плечо на отряд нумидийцев в белых туниках, который медленно перемещался в сторону ближайшего поля, словно собрание призраков.
Бросив поводья охраннику, Федор прямиком направился в спальню. Как ни старался он ступать осторожно своими подкованными башмаками, но все же случайно опрокинул лавку в большой комнате, где еще не погасли свечи. Раздался грохот и Федор решил, что испугал Юлию и ребенка. Но, к счастью, они еще не спали.
– Кто там? – раздался голос римлянки.
– Не бойся, – ответил Федор, поднимая лавку, – это я. Вернулся с хорошими вестями.
Накинув хитон, Юлия выбежала ему навстречу из спальни. В тусклом свете со своими платиновыми волосами, разметавшимися по плечам, и босыми ногами она казалась особенно привлекательной.
– Ты вернулся, – девушка бросилась ему на шею, прильнув в поцелуе.
– Но что случилось? – спросила она, отстранившись наконец, но все еще оставаясь в объятиях Федора.
– Ганнибал – выпалил Чайка, захлебнувшись от избытка чувств, – оказывается, он все знал уже давно.
– Знал? – отшатнулась Юлия, – значит, он в любой момент мог прислать за мной своих солдат?
– Мог, – подтвердил Федор, – но не прислал. Вчера у нас был разговор, и я обо всем поведал ему.
– И что он сказал тебе в ответ? – Юлия отступила босыми ногами на шаг по ковру, мгновенно становясь серьезной. В этой хрупкой девушке быстро проснулась дочь сенатора.
Она скрестила руки на груди, вперив вопросительный взгляд в командира двадцатой хилиархии. Вид у нее был решительный. В зависимости от ответа римлянка готова была, казалось, тотчас сесть на колесницу вместе с сыном и броситься в бега.
– Он простил нас и разрешил больше не прятаться, – поспешил объяснить Федор, делая шаг вперед. – Теперь мы можем наслаждаться жизнью. Скрываться больше не надо, мы можем жить открыто. Он сказал, что не стремится делать из тебя заложницу, поскольку твой отец все равно не сдастся на милость финикийцев из-за тебя.
– Это верно, – нехотя признала Юлия, – он скорее сам меня убьет, но не доставит удовольствия Ганнибалу видеть себя униженным. Но как Ганнибал узнал, ведь я же не выхожу из дома?
– У
