одним. Ты лучше поведай мне, всё ли к походу приготовлено?
– Всё, князь-батюшка. Снедь погрузить осталось и ладно будет.
– Вот и славно! Поди, проследи, кабы не случилось чего. Силычу вели явиться. Да служку позови одеваться.
Склонившись, боярин попятился к двери.
– Ты, вот еще что, – остановил его князь. – Вели там Владислава покликать.
– Всё исполню, княже, не кручинься, – пыхтя, боярин еще раз поклонился и вышел вон.
Оставшись в одиночестве, князь встал, медленно подошел к массивному столу, стоявшему под оконцем и засунул свиток с худыми новостями в дорожную суму, поглубже.
Скрипнула дверь. Кланяясь, в палаты вошел служка. Следом за ним два отрока внесли княжеское походное одеяние, сложили всё на лавку, отвесили земной поклон, и, не поднимая глаз, скрылись за тяжелой дверью.
– Изволишь ли, княже, снарядиться? Одёжа твоя готова.
– Да, путь не близкий, поспешать надо.
– Батюшка!
В светлицу вбежал статный, широкоплечий княжич в новом зеленом аксамитовом4 кафтане с золотыми зарукавьями, украшенном шитой каймой, и такого же цвета сафьяновых сапогах. Заприметив служку, суетящегося у княжеских сундуков, смутился и замер посередь светлицы.
Невысокий щуплый мужичонка, услыхав голос княжича, повернулся, отвесил поясной поклон и вернулся к своему занятию.
– Чадо моё!
Быстрыми шагами князь Мстислав подошел к сыну и обнял его, стараясь не выказывать волнения. Расставаться с наследником надолго очень не хотелось.
– Останься, батюшка! Ненадобно тебе ехать. Душа не на месте. Беду чую.
Владислав с мольбой в глазах, смотрел на отца. Длинные пряди цвета льна, схваченные золотым обручем, шелком струились по плечам.
Отстранив от себя своё детя, князь поправил выбившиеся из–под обруча волосы. Грустная улыбка тронула его губы.
– Али тебе не ведомо, сколь тяжко мне оставлять любимое дитятко?
– Знамо дело, батюшка. Токмо ты всё одно едешь.
Владислав высвободился из объятий и, отвернувшись, отошел к оконцу, чтобы не смотреть в лицо родителю. Из распахнутых створок доносились крики. На теремном дворе суетились служки, завершая погрузку припасов на повозки.
– Мне должно ехать. Князь Муромский ждет. Дело у него к нам, наместникам. Будем думать, где оборонительные крепости и сторожевые башни ставить, да земляные валы насыпать, для защиты земель наших от набегов басурманских. Рязань еще не окрепла силою. Град наш только в том годе стеной оброс. Его и ставили аккурат на границе с землями кочевыми, дикими. Ежели явится супостат какой, нашей дружине за земли княжества биться.
– Полагаешь, князь Муромский встанет за нас, коли придется бой принять с басурманами?
– Встанет! Земли–то его, хоть и околица. Куда ему деваться? Коли нас тут в Рязане пожгут да разорят, его оставшиеся земли за раз
Аксаминовый – бархатный
