на плечах и, будто опомнившись, резко отдернул руки, отвернулся и пошел к столу.
– Дам тебе наставление, – заговорил он хриплым голосом, укладывая, лежавшие на столе свитки, в дорожную суму. – Дружину, мастеровых и люд Рязанский да пришлый купеческий не обижай. Решай все по справедливости. Еже ли чего, завсегда совета у крестного спроси, он поможет. Боярин Магута умен и рассудителен. Затруднение какое, или споры – у него подмоги ищи. Науки изучай прилежно, не бросай. В книгах мудрость и величие. Федора не злоби. Он второго дня жалобился на тебя. Сказывал, ты от него ускакал за стены, забросив учение. Мол, княжичу всё одно мечом махать, али булавой, лишь бы не ученье постигать.
– А пошто он мне один свиток третьего дня к ряду сует, нешто я дитятя неразумная, с одного присесту не понимаю, – принялся оправдываться княжич.
– Значится, не понимаешь, раз дает. Не серчай на старика, он добра тебе изволяет5.
– Твоя воля, батюшка.
– Вот и славно! – улыбнулся князь Мстислав. – Артемий Силыч хвалит тебя. Сказывал, ты ужо не раз его сразить успел в нешуточном бою. Ратуй с наставниками своими каждодневно, рукам булаву и меч знать должно. Забросишь дело ратное, почитай, сызнова начинать надлежит.
Раздался стук. Тяжело скрипнув, дверь распахнулась, впуская в светлицу пыхтящего и кряхтящего боярина.
– Все готово, княже, – бросив короткий взгляд на Владислава, выдохнул Яр Велигорович.
– Ну, стало быть, пора! – С трудом оторвав взгляд от наследника, вымолвил князь, надел шелом и пошел к двери.
– Присмотри за крестницей, – шепнул он, проходя мимо боярина.
– Не кручинься, князь-батюшка, все исполню. – Тихо сказал ему в ответ боярин Магута и уже громко добавил. – Поезжай с миром.
Княжеский двор гудел народом: ратным и мастеровым. Заканчивались приготовления к малому походу. Кузнецы да оружейники еще раз проверяли, все ли щиты прочны, а мечи наточены, все ли лошади подкованы, все ли доспехи у ратников целы и нет ли в чем надобности. Теремные служки сновали то тут, то там завершая погрузку в обозы провианта, посуды и прочей необходимой в походе утвари.
Спустившись с крыльца, Мстислав Игоревич немало удивился, увидев воеводу Артемия Силыча, высокого, крепкого вида воина в короткой легкой кольчуге и дорогом зеленом плаще, державшего за узду своего мерина и гнедого любимца княжича, коня Буяна.
– Помнится мне, я повелел тебе защищать град в моё отсутствие и радеть6 за обучение княжича.
Артемий Силыч с укором покосился на наследника.
Владислав, сбежав вслед за отцом с крыльца, бросился к своему коню. Потрепал гриву, погладил морду:
– Буян! Застоялся в стойле, поди?
– Далече собрался, княжич? – голос отца ничуть не омрачил радость встречи.
– Провожу за ворота. Да и верхом охота проехаться, – улыбнулся княжич, радуясь скорой прогулке.
– Ну,
Изволяет – желает
Радеть – способствовать, помогать
