минуту (буквально на одну!) становились самими собой. И, казалось, их Шаолинь близок.
– Прости, Иней, – вдруг тихо сказал Гоша. – Хороших тебе покатушек.
А Кеша промолчала и как-то странно взглянула на меня.
Лишь перед сном она зашла ко мне и спросила:
– Ты влюбилась в байкера?
– Еще не знаю.
– Может, не надо? Хотя… Мотоциклисты любить умеют.
– А что ты хочешь? Чтобы я стала встречаться с хорошим мальчиком-филологом?
– Нет, Иней, не хочу, – замотала головой Кеша. – Лучше уж с байкером.
Она положила свою прохладную руку мне на лоб. Наверное, это означало ласку. А я сбросила ее и резко сказала:
– Только не начинай разговор про секс и средства предохранения. Умоляю.
– Не буду. Раньше надо было, – усмехнулась Кеша. – Теперь-то ты сама многому можешь научить своих престарелых мамочку с папочкой.
Я улыбнулась в темноте. Ироничности у моих родителей было не отнять.
И почти сразу провалилась в сон.
А потом я стала героиней асфальта. Потому что мы с Шадовым катались четыре часа, прерываясь только на заправку.
Страх ушел. И я балансировала на волнах наслаждения, смешанного с адреналином. Когда байкер гнал под двести километров в час, я обнимала его изо всех сил, вздрагивая от порывов холодного ветра. Прижимаясь к нему бедрами, чувствовала, как к голове приливает кровь. Я покорила асфальт и больше ничего не боялась, потому что за рулем сидел король дороги.
– Что ты чувствуешь? – спросил Шадов.
Мы стояли у моего дома ночью и смотрели на звезды. Его лицо закрывала подшлемник – специальная черная маска, похожая на грабительскую.
– Я чувствую, что живу. Это всегда так… непередаваемо хорошо? Почти как стоять в светлой зоне под тенью серебряной церкви.
– Да. Просто в первый раз удовольствие особенно острое, героиня асфальта.
– Спасибо. Ты показал мне другой мир. Хотя, может, я живу в иной реальности?
– Это каждый выбирает сам.
– Не хочу больше быть хорошей девочкой.
– Тогда поехали еще кататься. Невозможно быть паинькой на дороге.
И мы ездили буквально до сладкой боли в ногах.
Прошло две недели. Мы обкатали весь город и добрую половину области. Вайшнавский показал мне базу клуба, к которому принадлежал – Хаусклаб. И объяснил, что почти каждый байкер в Верене принадлежит к какой-либо группировке. Шадов был из «Синего сокола», носил красно-голубые нашивки на джинсовом жилете и честно платил клубные взносы.
Две недели покатушек, драйва и задушевных разговоров. А я так и не увидела лица мотоциклиста, хотя мы встречались каждый день. В душе зашевелилось смутное беспокойство. И невольно вспоминался кошмарный сон из детства – человек с мешком на голове. И пусть байкер носил черную маску, не важно.
