лицо, она быстро заверила: – Я пошутила, пошутила! Завернула в узел, потом снесу на задний двор.
– Вот так. Теперь рассказывай! – приказала я, садясь на подлокотник кресла.
Известия Гретхен принесла неутешительные…
Подав кофе и выскользнув из отеля, она без труда нашла нескольких мальчишек, которые крутились вокруг – разносчика фруктов, газетчика и курьера из рассыльной конторы. Договариваться с такой публикой она умеет. Предложила половину франка – в подобных условиях эта плата считалась приемлемой. Молодые люди согласились на сделку и заняли посты наблюдения.
Однако когда гости вышли, вся агентура, увидев, кого придется выслеживать, наотрез отказалась. И даже повышение ставки не возымело обычного действия. Причем Грета была уверена, что перепугал их именно блондин, с которым ни один из них не пожелал связываться, а тем более – быть уличенным в слежке.
Торговаться дальше или разыскивать новые варианты было некогда, а предпринять что-то – необходимо. И тут с задворок какого-то заведения вышла старушка с тележкой тряпья и старых книг. Подлетев к старьевщице, Грета то ли купила, то ли выпросила у нее самое ветхое и потрепанное, что было, нацепила это на себя и ринулась за подозрительными гостями сама.
Представив себе мою камеристку гренадерского роста, которая бодро скачет по нарядным улицам в таких лохмотьях, я в ужасе привстала с кресла.
– Да если ты сейчас начнешь врать, что они ничего не заметили, гляди у меня!
Грета с торжествующим видом подбоченилась:
– Ха! Как бы не так!
– Как бы не так – что? Не будешь врать, и они тебя увидели?
– Конечно, увидели, я ж за ними по пятам шла! Да не бледнейте вы так, они меня не узнали, зуб даю! А ваш бакалейщик подал мне монету и купил у торговца бокал глинтвейна…
– Сердобольный какой. Дальше как было дело?
– Дальше выпила я его, конечно. Кислятина ужасная. Даром – и то ладно…
– Я не про это, – нетерпеливо прервала я. – С бакалейщиком… тьфу, с галантерейщиком мы разобрались, а тот, второй…
– Белобрысенький? – переспросила Грета. – Да он на меня и не глянул.
– Допустим. Но ты все равно рисковала.
– Да! Я пошла, как говорится, ва-банк!
– Роковая женщина… Удалось узнать, где они квартируют?
Гретхен это удалось, и она толково объяснила, на каких улицах проживали торговец мануфактурой и его дочь, а на какой – сын. Жили раздельно, как и положено людям «из одной семьи», с мрачным удовлетворением отметила я. Гости разошлись около особнячка в самом начале Променада, и Грета уже разузнала у привратника, что это доходный дом, который был снят дня три назад. Шаванн с девицей вошли в двери особнячка, а блондин скрылся в одной из гостиниц за Колоннадой.
– Совсем простенькая гостиница, – прибавила Грета. – Видимо, пансион для бедных…
Я недоверчиво
