в мастерскую и потащил ее домой. То есть предпочел умные разговоры любви, Асиных гостей самой Асе.
– Это, наоборот, хорошо. К любви всегда прилагается еще что-то, – сказала Зина, – я точно знаю. Как у Мопассана.
Зина все точно знала из книг. Зачем свой собственный неприятный опыт, если можно воспользоваться чужим? Зина может все узнать из книг, а Ася, если что-то пропустила в книжке, от Зины.
– Ты что, с ума сошла? Считаешь, что Илья – милый друг? – Ася вытаращила глаза.
– Дюруа любит женщин, которые могут дать ему что-то, кроме самих себя: положение в обществе, деньги. Но главное, что нам нужно понимать, – что он искренне любит каждую женщину, которая может ему это дать. Нет, я не хочу сказать, что твой Илья – милый друг, но это есть в каждом мужчине: чем больше женщина может ему дать кроме себя самой, тем любовь крепче. В твоем случае это круг общения. Так что радуйся, что у тебя есть…
Зина не договорила – есть чем его удержать, такого красивого, взрослого. Ведь даже самую нежную, обаятельную, необыкновенную могут бросить, – так написано в книгах. Вронский оставляет Кити ради Анны. В «Ярмарке тщеславия» Джордж изменяет нежной Эмили с хитрой Бекки, хотя совершенно непонятно, почему нежность привлекательнее хитрости. Или у Бальзака – Жюльен бросает юную Сюзанну ради весьма потрепанной Беатрисы, и совершенно непонятно, почему опыт и длинный унылый нос оказываются привлекательней невинности и красоты.
– …Что у меня есть, чем его удержать, – задумчиво договорила Ася. Они, как всегда, понимали друг друга с полуслова.
Теперь Илья был у Аси дома всегда. У Аси было весело и многолюдно, можно, как в салоне, перетекать от одного человека к другому, знакомиться, общаться. Можно в этом шуме и затеряться, как время от времени терялся сам хозяин дома. Хозяйкой салона была его очередная любовница. Ася не была совсем уж «без матери», у нее всегда была женщина, то есть у отца всегда была женщина, и все они были одинаковые – активные, светские, доброжелательные, любили Асю, и салон переходил от одной к другой вместе с хозяином дома и Асей.
Илья был очарован богемной средой, как Алиса в Стране чудес, побежал за Белым Кроликом, провалился в нору, попал в другую реальность, где все не так, как он привык. Зине и Асе Илья казался очень взрослым, они и вообразить не могли, что он и людей таких не видел, и разговоров таких не слышал, что он вообще ничего не видел, кроме своей коммуналки, районной библиотеки, девочек из института…
Ему было удивительно все – книги, которые он не читал, альбомы художников, о которых он даже никогда не слышал. Иногда случайно выяснялось, что он не знает того, что все знают. Никто и не воспринимал это как конфуз, кроме него самого.
В первый приход Ильи его спросили, что он думает о Григорьеве, и он уклончиво сказал «неплохо». И все на него удивленно посмотрели – ничего себе, Григорьев ему «неплохо». И кто-то сказал: старичок, ты лучше скажи «очень плохо», это позиция, это нормально.
Илья покраснел, но улыбнулся и дурашливо сказал:
– Я прочитал все, что было в районной библиотеке, от «Повести о Зое и Шуре» до Трифонова, а вот живопись я
