мажор, – бубнила продавщица, пока пыталась достать бутылку с верхней полки. – Пиво сам бери, да. Восемнадцать есть?
– Паспорт показать?
– Я тебе в два ночи алкашку продаю, нахрена мне твой паспорт?
– Тогда зачем спросили возраст?
– Для спокойствия совести.
Она поставила передо мной бутылку. Я рассчитался за виски и пиво, и вышел на улицу.
– Э, парень, отлей пивка, – пошел на меня тот алкаш, который пытался прицепиться в прошлый раз.
– На хуй иди, дебил.
– Чего-о-о? – сказал он уже знакомой интонацией.
– Еще раз говорю, иди на хуй, дебил, – повторил я, не останавливаясь.
К сожалению, на этом стычка закончилась, так как за мной никто не пошел. А жаль, ведь нет ничего лучше, чем выпустить пар на тех, кто больше ни для чего в этой жизни не нужен. Ну, разве что на выборах голосовать.
Когда алкаши остались далеко позади, я подумал о том, что нарываться на толпу – решение не самое удачное: возможно, одному и удалось бы свет «потушить», но друзья пострадавшего быстренько «потушили» бы его и мне. Повезло, короче. Могло не повезти. Под эту философскую мысль крышка «Жигулей» взмыла над головой, и я сделал первый внушительный глоток, от чего немного поперхнулся и закашлялся, но не остановился, и выпил бутылку, почти как Ельцин на одной международной встрече – меньше чем за минуту. Оставшиеся бутылки гремели в рюкзаке, вынуждая спешить, так как я зарекся сделать следующий глоток уже на крыше.
Через несколько минут я прошмыгнул внутрь здания на Арбате, где офисы соседствовали с жилыми помещениями, и поднялся на лифте до последнего возможного этажа. Чтобы попасть на крышу, необходимо было выйти на пожарную лестницу, что я и сделал, попутно обругав паренька, который ставил тег на стене, словами типа «ну и нахуя ты это делаешь, идиот?», на что малой огрызнулся и побежал к лифту, пряча незакрытый колпачком маркер в карман. Надеюсь, он испачкал куртку необратимо.
Лестница была достаточно крутой, и я тяжело задышал уже на третьем пролете, а чтобы достичь цели, нужно было преодолеть еще четыре. Ветер ощущался намного сильнее, чем внизу, меня продувало, и я немного шатался после порции пива. Видимо, наслоилось на водку. Наконец, последний пролет был пройден, и я молился всем богам, чтобы на крыше было пусто. Не хотелось ни с кем делить момент неизбывной тоски и уничижительной глупости человеческой жизни. Хотелось, поднявшись наверх, уже новыми глазами, с новым опытом оценить, насколько любой человек ничтожен перед обстоятельствами, насколько от нас ничего не зависит и насколько мы все же глупы, раз пытаемся всеми силами убедить окружающих и себя в обратном. Я подошел к карнизу и сел, перекинув обе ноги в сторону Нового Арбата, которые болтались безжизненно, пока я вытаскивал бутылки из рюкзака. Виски и пиво я взял для того, чтобы напиться по американской системе, которая, как все американское, не
