то что не запоминаем, но даже не имеем времени их запомнить. Люди – это фон, точно такой же, как вот эта крыша, на которой я сижу, как вот это здание напротив, как, черт возьми, снующие внизу машины! Да, фон должен быть статичен, но тогда люди – это декорации твоей жизни, меняющиеся, движущиеся, но это ничего не меняет: они все так же не влияют на твою актерскую игру в непрекращающемся фильме, зрители которого – твои близкие. Они следят за твоими успехами, сопереживают во время неудач и надеются, что в конце фильма будет счастливый конец, и попкорн не кончится на середине сеанса, и свет не включится раньше времени. При этом мы являемся точно такими же зрителями жизни родных, которые снимаются в похожих декорациях. И когда зрители уходят, остается три варианта: либо играть ни для кого, либо смириться с ролью декорации для других, либо сломать себя и перестать декорацией быть. Что из этого более глупо? Я не знаю.
С удивлением я обнаружил, что пиво кончилось, а виски осталось всего треть бутылки. Я встал, чтобы поставить «Жигули» у карниза, так как не хотелось разбивать вторую и погружаться в еще более тоскливые мысли. Вспомнил. Дома, когда напиваюсь, я иногда открываю окно настежь и встаю на подоконник, держась за раму с внутренней стороны, высовываю голову и потихоньку наклоняюсь в сторону улицы. Во-первых, это отрезвляет. Во-вторых, это очень весело – понимать, что одно неосторожное движение приведет тебя к смерти, но не отступать перед страхом и буквально смеяться смерти в лицо.
Такое же желание возникло у меня и на крыше. Я пробежал десять метров и запрыгнул на карниз, расставив руки в стороны, как каскадер, идущий по веревке между двумя зданиями. Балансировка мне давалась из-за набранных кондиций немного трудно. Я пошел вдоль по карнизу, планируя очертить периметр здания во время прогулки, при этом насвистывая «ходит дурачок по лесу, ищет дурачок глупее себя…» Летова, но примерно через полминуты остановился. Развернувшись в сторону оживленной трассы, я поднял голову наверх и что есть силы закричал
– Ну и как тебе, сука, происходящее? Доволен, мудака ты кусок, который все это придумал? Что мне теперь делать? Пошел ты!
Последнее я сказал достаточно резко, вытянув руки вверх и показывая небу фак. Нога поехала. Я уже не контролировал тело. Перевалившись через край крыши, я полетел стремительно, понимая, как все это глупо.
Удар пришелся на спину, и это все, что я помню.
И я умер.
На часах было ровно три утра по московскому времени.
Два
«Надела, блять, новые брюки!» – возмущенно крикнула я стремительно проехавшей машине. Было бы что-то под рукой – я бы с удовольствием кинула это в того мудака, который, видя лужу, как будто специально проехал по ней и обдал меня грязной водой. Что не так с этими людьми? Я правда не понимаю, в чем проблема снять ногу с педали газа, если ты видишь лужу и идущего по тротуару человеку. Зачем это все? В чем удовольствие? Чувствовать
