Она не знает. У девочки темные волосы и светло-карие глаза. Она одета в платьице и старую кофту, грубо связанную из разлохмаченной цветной пряжи. Две трети кофты желтые, одна голубая. Девочке нравится запах сломанного гриба и часто снятся цветные сны.
– Нэнни, смотри! – говорит девочка. Она наклоняется и поднимает черный скрюченный гриб. Он слегка светится в темноте фиолетовым. – Я нашла!
– Фу, ты. Выбрось эту гадость, – говорит старуха. Девочка стряхивает гриб с ладоней и прячет их за спину.
– И вытри руки, – добавляет старуха. – Ты что так быстро?
– Э! Не быстро, – возмущается девочка. Но еще раз быстро-быстро вытирает руки о подол платья.
– Ну-ка еще раз вытри, чтобы я видела. – Девочка нехотя подчиняется. – Вот так, молодец. И не ворчи, не ворчи. Есть хочешь? Писать?
– Нет.
Старуха вздыхает. Садится на кабельную катушку, ставит корзину и переводит дыхание. Если приглядеться, не так уж она стара. Ей лет пятьдесят. Лицо с оттиском печати усталости, все изрезано морщинами, поэтому кажется, что женщина старше. На ней красная вязаная кофта, длинная юбка, сшитая из лоскутов разных цветов. На ногах растоптанные ботинки. Цветные тканевые обмотки вокруг распухших лодыжек. Женщина морщится и трет занемевшую голень.
– Нэнни, – говорит девочка.
– Чего тебе? Ты голодная?
Девочка качает головой.
– Нет.
– А что тогда?
– Мне приснился сон…
Женщина, которую называют Нэнни, тяжело вздыхает.
– Ну вот, опять начинается!
– …про ангелов.
Нэнни морщится. Она явно слышит про сны не в первый раз.
– Только не надо про сны. Я ненавижу сны. Сны глупые. В снах ничего хорошего не бывает. – Она вдруг замирает. – Про ангелов?
Девочка качает головой. И да, и нет.
– Перед сном я молилась. Как ты меня учила, Нэнни!
Нэнни точно не чувствует себя счастливым учителем. Она чувствует себя очень усталым учителем.
– О боже.
– Я хотела увидеть маму…
Нэнни вздыхает.
– Бедная девочка, – бормочет она. Спохватывается, напускает строгий вид: – Что? Опять?! Мика! Мы же договорились!
– Но мама не пришла, – говорит Мика.
Нэнни произносит в сердцах, обращаясь к небу, а может, к потолку туннеля или плесени:
– Замолчит этот ребенок когда-нибудь или нет?! Кто-нибудь вообще видел шестилетнего ребенка, который так много говорит? За что мне это?! – Она поворачивается к девочке. – Ну что? Была там твоя мама или нет?
Мика игнорирует. В шесть лет она тоже умеет играть во взрослые игры.
– Я сильно зажмурилась и сжала кулаки, – говорит Мика. – Вот так.
Девочка прижимает руки к груди. Задирает лицо и зажмуривается – так сильно,
