Майор Семибратов не мог, конечно, взять с собой пацана во всемогущие коридоры и оставил его в предприемной. На время… А сам со своими хлопотами пошел по кабинетам… Приказ. Сиди здесь и меня жди! Бодрствуй!.. Усёк? – сказал он Коле прямо, по-майорски.
– Оставил одного?
– Ну, не совсем одного: пусть, мол, Коля просто посидит в канцелярском предбаннике… Там как раз дежурил дружбан майора. Там оставленный Коля и заскучал. Томился. Сидел долго на жестком стуле… Поодаль от канцеляриста.
– Стул ож-ж-ж-жидания, – прожужжал Коля.
Застолье заволновалось. Нерв был задет. За пацана уже болели.
– Ну? – вопрошали, кричали через стол. – Ну и?.. Ну и дальше?
– А дальше наш Коля несколько неприглядно там уснул. Сидя.
– И что?
– Сначала пацан вытащил из карманов и разложил перед собой куски хлеба… сухари… Канцелярист увидел, возмутился. И спящего пацана выставил… Ну да, да, Коля вдруг нелепо уснул. Уткнувшись лицом в хлебные корки.
Майор Семибратов вынырнул наконец из полумрака гэбистских коридоров, а пацана нет. Нарушение дисциплины.
– И что? сразу гнать вон?! из прикормленной школы?.. Пацана с хлебными корками?
– В том и досада майора! Майор Семибратов, помимо жалкого фильтрования коридорных слухов, напоследок не забыл потолкаться в буфете. Заодно купил там и принес пацану бутерброды. А пацана нет.
Артем увлек застолье. (Но и сам увлекся своим рассказом. А ведь не надо было!)
– …Не брошу, господа, камень в майора. Сказать честно, пацана выгнали из самодельной школы (из недофинансированной) не только за нелады с дисциплиной. У нашего Коли, увы, были двойки. С учебой у Коли было не ах. Не ах как хорошо.
– Ага! Я это предвидел!..
– О! Двойки!.. Такой рассказ!.. Я разочарован!
– Ничего, Коля! – кричали бравые «свои». – К чертям гэбистов и их голодные школы… Ты на этот раз выбрал правильный путь… В художниках ты отъешься!
И как же сплотившаяся тусовка вдруг развеселилась. Над скромной сытостью художников кто только не потешался. Во все века. Ух, какой живой, какой развязный, ёрнический загулял над столом смех!
– Не расстраивайся, старина! Ешь от пуза!
– Выгнали?.. Это грандиозно! – кричали, веселясь, юнцу. – Это путь многих и многих голодных и слабогрудых!
– Я не художник. Рисовать не у-умею, – отбивался Коля. – Я б-буду к-к-копировальщик.
– Вы-то, монстры, как свою жизнь начинали?! – вступился Артем. – Отстаньте от парня.
Но «свои», почуявшие веселую, незлую поживу, на Колю уже насели:
– А все-таки? Почему двойки?.. Ну скажи, старина! Нам интересно! В этой суровой гэбистской школе хоть иногда тройки ставили?
Коля, ясное дело, не солжет, не умеет:
– У меня по «памяти» трояк с п-плюсом… И один раз был трояк по с-стрельбе лежа. Но лежа стрелять – это совсем у них не ценится,
