его за забавную обмолвку дяденьки-министра.
Пора было закругляться. Толпа служащих министерства пропитания уже проволокла мимо окон школы дымящийся котел с баландой и мешком сухарей.
– Еще вопросы имеются? – неласково спросил Пряжкин.
– Имеются, – послышался с последней парты все тот же девичий голосок.
Пряжкин сердито посмотрел в ту сторону и сразу невольно опустил глаза. Девчонкой эту школьницу можно было назвать лишь с большой натяжкой. В таком возрасте нужно не за партой сидеть, а о женихах думать. Кроме того, выглядела она довольно привлекательно, хотя привлекательность эта была весьма странной и непривычной.
– Слушаю вас, – совсем другим голосом сказал Пряжкин.
– Я, кажется, только что ляпнула какую-то глупость. Насчет ископаемых. Простите меня, пожалуйста. Дело в том, что я здесь недавно. Раньше я жила по ту сторону рубежа, но всегда мечтала посетить вашу страну, – девушка мило улыбнулась.
– Нет нашей и вашей страны, – веско сказал Пряжкин. – Есть одно единое государство, временно разделенное на две части.
– Я это как раз и имела в виду. Значит, в эту часть единого государства я попала всего несколько дней назад. Поэтому у меня к вам есть много вопросов.
– Наверное, будет лучше, если мы поговорим наедине. Задержитесь на пару минут. А все остальные могут быть свободны.
Про эту девчонку в последнее время было много разговоров, но Пряжкин видел ее впервые. Министерство пропаганды носилось с ней как с писаной торбой. Считалось, что это именно та первая ласточка, вслед за которой вскоре валом повалят перебежчики из сопредельной стороны. Благодаря этой версии министерство пропаганды сумело авансом пробить для своих нужд дополнительные лимиты на крупу, сахар, мыло и сгущенку.
Держалась девчонка весьма непринужденно, да и одета была в высшей степени экстравагантно. Про прическу и говорить нечего – в ней не было и двух прядей одинакового цвета.
«Экземплярчик, – подумал Пряжкин. – Что ни говори, а дичает народ за рубежом. Ничего, поживет у нас – обкатается. Или обкатают. Впрочем, я бы и сам не прочь попытать счастья. Девчонка хоть куда – глазастая, гибкая, высокая».
– Меня зовут Наташа, – сказала перебежчица. – Мне у вас ужасно нравится. Я так себе все и представляла. – Она тряхнула головой. Волосы упали ей на лицо, и из-под них лукаво блеснул один глаз. – А вы на самом деле считаете теплоход миражом?
– Я лично так не считаю. – Пряжкин слегка поморщился. – Но вопрос этот обсуждать не стоит. Хочу дать вам один совет на будущее. Есть вещи, о которых упоминать просто нельзя. Не принято. Неприлично. Опасно, наконец. Мы к этому давно привыкли, это у нас, как говорится, давно в крови, а посторонний человек может попасть в неудобное положение. Если уж вы решили поселиться среди нас, принимайте все, как есть. Ведь уйти отсюда нельзя. Назад вас не пустят. А если и отпустят, то вы никуда не дойдете. Я не пугаю вас, а просто
