традиционных верований коренных народов Сибири, все они единодушны в том, что это – суеверия, обусловленные низким уровнем сознания, «нецивилизованностью», а шаманы – сознательные обманщики, профессиональные актеры и фокусники, эксплуатирующие простодушие своих соплеменников. Лишь в специальных этнографических трудах Миллера предприняты попытки объяснить с рационалистических позиций происхождение тех или иных культов (например, культа медведя), а также выявить истоки сибирского шаманизма в Южной и Центральной Азии. Ученый выдвинул две основные гипотезы объясняющие происхождение шаманизма: либо это закономерное порождение «непросвещенного разума», что подтверждается наличием аналогичных явлений у нецивилизованных народов в других частях света, либо это результат деградации достаточно развитых вероучений, привнесенных в Сибирь извне.
Миллер собрал колоссальные по объему и научной значимости материалы по истории русской православной церкви в Сибири в конце XVI-XVII вв., которые были обобщены им в специальной главе его «Истории Сибири» (глава эта до сих пор не опубликована). В целом он высоко оценивает роль церкви в деле присоединения, заселения и хозяйственного освоения Сибири, а также в утверждении нравственных начал среди русского населения. Проблем современного состояния православия ученый старался не касаться, и в его экспедиционных рукописях об этом имеются лишь краткие разрозненные материалы, как правило, критического характера. В качестве примера можно привести заметки Миллера в его полевом дневнике и путевых описаниях о захвате монастырями большого количества пахотных и сенокосных угодий, которые они не могли освоить сами и не позволяли сделать это крестьянам; о влиянии языческих верований аборигенов на мировоззрение русских православных, в особенности на Севере; о несоблюдении многими русскими норм православия, в частности, постов и др. Во всех подобных случаях Миллер лишь констатирует факты, воздерживаясь от обобщающих оценок.
Гмелин в своих описаниях некоторых православных обрядов выдерживает тот же ироничный стиль, что и при характеристике мусульманских и буддийских.
Для современных исследователей большой интерес представляют красочные описания внешнего вида и старинной одежды старообрядцев, сделанные Крашенинниковым. В Томске в такой одежде были почти все жители, и за все время пребывания в городе Крашенинников, по его словам, смог увидеть не более 10 женщин «которые бы по-немецки убраны были». «А мущины, – пишет он, – такожде немногие без бород или в немецком платье ходят, но всякого чину дворяне, дети боярские, конные и пешие казаки и торговые, кроме солдат и приежжих, почти все з бородами и руское платье носят».
Данные, характеризующие процесс христианизации коренных сибирских народов, а также оценки ее результатов можно обнаружить в трудах и экспедиционных материалах большинства участников экспедиции. В этнографической программе Миллера блок статей о христианстве в Сибири завершается примечательным вопросом:
