на костре. Затем сразу забрано было 26 человек, которых всех постигла та же участь. Так как людей, вина которых стала почти несомненной вследствие совпадения нескольких оговоров, оказалось после этого несчетное количество, то в дело вмешался сам князь-епископ и издал указ такого рода: “Отныне должны местные власти еженедельно по вторникам, кроме дней великих праздников, учинять сожжение ведьм. Каждый раз их надо ставить на костер и сжигать душ 25 или 20 и никак уже не меньше, чем 15”. Но дело не ограничилось Герольцгофеном. Епископ потребовал, чтобы очищены были от ведьм все его владения. Для этого в Герольцгофен были приглашены блюстители правосудия из других мест. “Там им было строжайше наказано приступить к сожжению ведьм и вручены списки всех, которых удалось обнаружить”. В самом Герольцгофене при этом за два года сожжено было 187 человек. Но и другие суды не остались глухи к внушению епископа, как можно судить по запискам в домашней хронике одного семейства из небольшого вюрцбургского городка Цейль. «В сем 1616 году на Иванов день начали забирать колдуний или ведьм, и первою попалась Елисавета Букелева, Ивана Букеля жена. 26 ноября у нас в Цейле сожгли девять цейльских женщин, как ведьм: то было первое паленье. В сем 1617 году 6-го марта устроили второе паленье колдуний: их на костер поставили четыре души. 13-го апреля сожгли Анну Рютвову, Ивана Вейера хозяйку, которая удавилась в тюрьме из-за своего колдовства. 26-го июня опять сожгли одного колдуна и трех колдуний. 7-го августа одна ведьма или колдунья умерла в тюрьме: ее тоже сожгли. 22-го августа у нас в Цейле еще сожгли 11 чертовок, которых отправил на тот свет новый палач Эндрессен из Эльтмана. 27-го сентября опять сожгли одну старую ведьму, которая от крепкой пытки умерла в тюрьме. 4-го октября опять сожгли девять колдунов. 16-го декабря опять сожгли у нас 6 колдунов».
Нередко такие процессы растягивались на многие и многие годы. «Зимой 1572 года, – повествует хроника маленького эльзасского городка Танна, – здесь для начала сожгли четырех так называемых ведьм, и эти экзекуции длились до 1620 года, так что за 40 лет только у нас частью из самого города, частью из прилегающих деревень забрали, пытали, казнили и сожгли около 152 человек. Мужчин из них было всего душ восемь. Померли осужденные частью с покаянием, а частью без покаяния. В это же самое время такие же экзекуции шли повсюду. В Эльзасе, Швабии и в Брейсгау таких преступниц сожжено было до 800. Дело шло так, что чем больше палили подобных ведьм или колдуний, тем больше их являлось, словно бы они зарождались в этом пепле».
При особо неблагоприятном стечении обстоятельств – когда народная фантазия под влиянием различных бедствий была особенно раздражительна, а слабость правителей допускала крупные злоупотребления в судебном ведомстве – такого рода процессы приобретали иногда прямо характер общественной катастрофы и оказывались способными опустошать целые территории. Так было, например, в Трире в конце XVI века. «Так как в народе, – пишет очевидец этих событий Иоанн Линден, каноник от св. Симеона в Трире, –
