я прошмыгну. Тихо, как мышка, – жуз захохотал так громко, что речевой аппарат, не сумев обработать сигнал, наполнил пространство каким-то хрюкающим скрежетом. Гомон в обеденной стих, многие выглядывали из дверей. Бриар жестом показал, что всё в порядке, и шум возобновился.
– Мышка, тоже мне… – Бриар не смог сдержать улыбки. – Нет уж, обойдёмся. Я серьёзно, Зер.
Отсмеявшись, Зераус примирительно кивнул.
– Ладно. Пойдём. Жаль, конечно, – он с тоской взглянул на стойку с бочонками, – парочка там ещё есть, мы могли бы…
– Зер…
– Да-да, иду. Зануда…
– Завтра ещё спасибо скажешь.
– Может, и скажу, – жуз грузно вышел из-под навеса, на удивление, ничего не задев, – может, скажу… Знаешь, – продолжил он, когда они немного отошли от здания, – спать что-то пока не хочется, пройдёмся по большому кругу, что думаешь?
– Хм… почему бы и нет. Проветриться не помешает.
Они неспеша направились к главной дороге Базы, широким кольцом опоясывающей всю центральную часть астероида. Короткий проулок до неё преодолели не больше чем за минуту. Хотя совсем без происшествий не обошлось: Зераус всё-таки зацепил выставленные в несколько рядов у стены пустые бочки. Они с громким лязгом зашатались, но устояли, только на парочке остались крупные вмятины.
Большой круг лёг под ноги ровной светло-серой лентой. До загона жуза по нему было примерно три мили – если идти по часовой стрелке, до казармы Бриара – на пару сотен футов дальше.
Сейчас дорога была практически пуста: движение недавно замерло и возобновится ближе к утру, изредка можно наткнуться на патруль, однако пока не было видно и их. Пару раз им встретились такие же припозднившиеся нууги, но дальше кратких приветствий общение не заходило. Друзья шли молча, наслаждаясь ночной тишиной, мимо серых стен складов, мимо бледной чаши малого стадиона с мягко колеблющимся в относительно спокойном воздухе чёрно-синим полотнищем на серебристом флагштоке.
Когда в поле зрения показалась белая ограда загона Зерауса, им навстречу двигался небольшой – всего шестеро – отряд. Нууги шли в полном обмундировании, за исключением шлемов, один – в экзоскелете. На черепе у каждого под светом фонарей отливало сталью крупное тёмное пятно. Они двигались ровно и слаженно, будто по некой только им видимой линии, как на отчетном марше, не обращая внимания ни на кого вокруг. Ни лишнего взмаха руки, ни поворота головы, ни взгляда – как неживые.
Да и разве это живые… – подумалось Бриару. Когда те проходили мимо, он поднял взгляд, отыскав только одно лицо, надеясь… всё ещё надеясь… глупо… на какой-то ответ. Но нет… В глазах, что когда-то были знакомы Бриару как свои собственные, не было больше ничего родного… не было вообще ничего… пустота.
Его передёрнуло от жалости и, как он со стыдом осознал, от отвращения. Жуз понимающе посмотрел на него, повернув чешуйчатую голову, лепестки на его спине горестно поникли.
– Забудь… забудь. Больше ничего не остаётся, – поскрипывающий
