себя: «Галуст, а дал ли тебе всемогущий Бог право мешать счастью крестного сына твоего и дочери тер Джалала?» Я интересовался и ее судьбой, не только твоей. Анаит вышла замуж, ее муж служит в одном из приходов Карса. Багдасар получил блестящее образование, и наша церковь рада была бы видеть его в рядах своих священников, но Анаит до сих пор носит красную шаль.
– У нее нет сыновей? – не поднимая глаз, тихо спросил Нерсес.
– За семь лет она родила трех девочек, возможно, вообще больше не сможет иметь детей. Не имея сына, Багдасар не будет рукоположен и миропомазан. Повторю то, что говорил когда-то: плохо зависеть от женщины, сын мой. Я радовался, что ты не связал себя узами брака, однако до сегодняшнего нашего разговора не думал, что ты совершенно отказался от того, что… гм… иногда дозволительно и…
Совершенно запутавшись, Галуст растерянно умолк. Нерсес продолжал смотреть в пол и ответил не сразу:
– Служить Богу может каждый, чьи помыслы чисты, а жить в тиши…. Что ж, порой и мне хочется забыться, уйти в тишину – подальше от всех тревог, – голос его звучал глухо, он поднял глаза и усмехнулся, встретив обеспокоенный взгляд Галуста, – не нужно упрекать себя, крестный, я сам избрал свой путь. Тогда в Смирне… В ту ночь я долго молился, и Бог сказал мне свое слово. Он сказал: мир и покой не по тебе, Торос из рода Камсараканов.
Архиепископ Галуст с облегчением вздохнул.
Глава четвертая. Совет в Арз Одасы. Султан Селим, Накшидиль и шехзаде Махмуд
Дворец Топкапы, 1799 год (1214 год лунной хиджры, месяц рабии аль-ауваль)
Султан Селим Третий пребывал в скверном настроении. Накануне пришло сообщение о разгроме османской армии при Абукире. Вернуть захваченный французами Египет даже с помощью англичан не удалось – лазутчики вовремя сообщили генералу Бонапарту о планах противника, сняв осаду с Акры, он успел перебросить войска к Абукиру и устроил турками настоящую резню. Пытавшиеся спастись от французов в море, нашли там свою смерть, причем утонувших было больше, чем убитых и раненых.
У дверей Арз Одасы (Зал Аудиенций) журчали фонтаны. Заглушая голоса внутри зала, они служили прекрасной защитой от любопытных, желающих знать, о чем султан совещается с министрами. Рядом с султаном в каменной неподвижности застыли дильсизы (немые стражники). Они внимательно следили за движениями каждого из присутствующих, ибо любой мог оказаться предателем, желающим покуситься на жизнь повелителя.
– Все в воле Аллаха, – говорил великий визирь Юсуф Зияддан-паша, поправляя повязку на глазу, который он когда-то потерял, забавляясь с дротиками, – империя османов знала и более тяжелые поражения. Повелитель, я собираю в Сирии армию, которую поведу на Эль-Ариш, Аллах нам поможет.
При упоминании Аллаха лицо Юсуфа Зияддана всегда принимало благочестивое выражение, и он незаметно скользил взглядом в сторону шейх-аль-ислама (глава мусульманских богословов), который полузакрыв
