меняются, сын мой. Восемь лет назад адмирал Ушаков уничтожил почти весь османский флот, а ныне он главный союзник Порты в борьбе с Францией – той самой Францией, с которой турок связывала столетняя дружба.
– Османы были дружны с Францией королей, а не с Директорией, Вехапар тер, – возразил Нерсес, – ни один монарх не станет поддерживать страну, где рубят головы королям. И все же турки всегда тяготели к французам, а в русских видели врагов. Союз между Россией и Портой может быть нарушен в любое мгновение. Поэтому константинопольский патриархат побоится вызвать гнев султана и поддержать кандидатуру Аргутяна. А новый патриарх Константинополя Даниел….
Смущенно запнувшись, он умолк. Проницательный взгляд католикоса ощупал его лицо.
– Ты хочешь сказать, что Даниел Сурмареци при поддержке Порты сам желал бы воссесть на Святой Престол, когда Бог призовет меня к себе? – голос католикоса грозно загремел под сводом патриарших покоев. – Что ж, и такое возможно.
– Вехапар тер, – растерялся Нерсес, – я не хотел сказать подобного, я…
Гукас прервал его и продолжал, уже немного успокоившись:
– Когда католикос Симеон Ереванци, умирая, назвал меня своим преемником, Захария, в то время возглавлявший патриархат армян Константинополя, долго мне препятствовал. Сам помышляя сесть на Святой Престол, он утверждал, что я не по выбору народа посвящен, не велел упоминать моего имени при богослужениях и не стал испрашивать от султана берат (документ, утверждающий право Эчмиадзина собирать церковную дань с армян, живущих на земле Османской империи) на пользование юрисдикцией в пределах Османской империи. Но я не держал на него зла, а в посланиях своих в Константинополь смиренно писал, что ради блага Эчмиадзина готов уступить Захарии свое место на Святом Престоле и уединиться, как простой монах. Напомни об этом армянскому патриарху Константинополя Даниелу.
– Вехапар тер, неуместно мне, иеромонаху, поучать патриарха Константинопольского.
– Будешь говорить от моего имени. Потому что именно ты первым сообщишь патриарху Даниелу Сурмареци о том, что католикосу Гукасу Карнеци недолго осталось пребывать в этом мире. Передашь ему мои слова: ради защиты веры нашей и Святого Престола пусть последует моему примеру и, забыв о собственных честолюбивых помыслах, поддержит перед султаном кандидатуру Овсепа Аргутяна. Если же он решит воспротивиться моей воле и восстать против моего выбора, то пусть прежде прислушается к голосу Бога и своей совести.
Нерсес знал патриарха Даниела Сурмареци достаточно хорошо и долго – еще со времени их с епископом Галустом первого приезда в Смирну, где Даниел тогда был еще архиепископом. Даниел не любил русских, поскольку они были одной веры с греками, а между греческим и армянским патриархатами в Константинополе и постоянно возникали трения. К тому же, Даниел отличался честолюбием, лишь уважение к последней воле умирающего католикоса могло заставить его согласиться без
