Пытаясь оторваться от филеров, он петлял по московским переулкам, но всё было бесполезно. Измучившись от такой ходьбы, Гершуни забрёл в трактир «Саратов» на Сретенке.
По всей видимости, филеров было двое, следили они ненавязчиво, но плотно, оторваться трудно. У него как на грех в кармане билет на поезд в Уфу, через три часа он отходит от Казанского вокзала. Что же делать? Предаваясь грустным размышлениям, Гершуни заметил, как один из филеров вошёл в трактир и сел за крайний стол, заказав чаю и водки.
«Второй, стало быть, на улице, – вздохнул Гершуни. Вдруг он чуть не вскрикнул от радости:– И второй тут!»
Оба филера, употребили водку и, закусив солёным огурчиком, попивали чаёк.
– Человек! – крикнул Гершуни.
К нему подскочил половой – длинный парень в засаленном белом фартуке.
– Графин «Смирновской», суп из раков, расстегаи и поросёнка с кашей! – распорядился Гершуни.
«Пусть видят, что я никуда не тороплюсь», – решил он.
Пока он ел, три раза отлучался в туалет, и кто-нибудь из филеров выходил с ним, а другой, вероятно в этот момент наблюдал около входной двери трактира.
Гершуни расплатился за заказ, и тут же велел принести блинов и чаю. Видя, что клиент решил скоротать здесь вечерок, филера расслабились и заказали себе ещё пива. Гершуни два раза ходил в туалет, неизменно один филлер «случайно», так же выходил по нужде. Гершуни сделал вид, что сильно опьянел, выйдя в третий раз, он не обнаружил во дворе никого. Филеры, вероятно, поленились, они лишь держали под контролем дверь из трактира. Двор был глухой, но туалет из трактира не просматривался. Гершуни прошёл чуть дальше туалета, запрыгнув на забор, подтянулся на руках и перелез в другой двор. Оттуда выскочил на улицу. Он нанял извозчика и велел отвезти себя в Марьину рощу. Потом пешком добрался до Камер – Коллежского Сущевского вала33. Побродив немного по Дмитровке, он в Столешниковом переулке не обнаружив «хвоста», нанял извозчика. Гершуни подъехал к Казанскому вокзалу, перед самым отходом поезда.
***
Больше месяца Сергей Митрофанович Мещеряков пребывал в угнетённом состоянии духа, от того, что ему пришлось быть свидетелем массового убийства в городе Златоуст.
«Как можно вот так безнаказанно, убивать десятки неповинных людей?! – размышлял всё время он. – И губернатор после этого заявляет, что государь одобрил его действия. Разве может царь одобрить такое?!»
Что-то перевернулось в голове Мещерякова. Он по-прежнему ходил на службу, исполнял свои обязанности. Всё так же в коридоре их податного присутствия висел портрет Николая II, однако теперь Мещеряков взирал на Его императорское величество без трепета. Не так, как полагалось верноподданному Российской империи. Дух Мещерякова бунтовал! Возникали доселе неведомые вольнодумные чувства, изрядно будоражившие ум податного инспектора.
Камер-Коллежский Сущевский вал – ныне Сущевский вал.
