твоего папы нет рядом, я его заменяю. А тетя Мумтаз – маму. Ты можешь обо всем говорить с нами.
Нараян залился слезами. Проснулся Ишвар и стал тереть глаза, заслоняя их от лампы.
– Ты знаешь, почему плачет твой брат?
Ишвар важно кивнул.
– Он каждую ночь вспоминает дом. Я тоже вспоминаю, но не плачу.
– Ты мужественный мальчик.
– Я тоже не хочу плакать, – сказал Нараян. – Но когда становится темно, все засыпают, и я не могу не думать о папе и маме. – Он засопел и стал тереть глаза. – Так и вижу нашу хижину, от этого становится грустно, и слезы сами текут.
Ашраф посадил мальчика на колени, говоря, что это нормально – думать о родителях.
– Но не грусти. Через несколько недель приедет папа и заберет тебя домой погостить. А когда освоишь профессию портного, откроешь свою мастерскую и заработаешь много денег. Представляешь, как будут гордиться тобой родители! Когда вам взгрустнется, – сказал Ашраф, – приходите ко мне и рассказывайте о деревне, реке, полях, друзьях. После таких разговоров грусть сменится радостью, – убежденно сказал он. Пока мальчики не уснули, Ашраф лежал с ними рядом, а потом тихо поднялся по лестнице, притушив лампу.
Мумтаз дожидалась его в темноте.
– Все хорошо? – спросила она с беспокойством.
Он кивнул, обрадованный участием жены.
– Мальчики просто чувствуют себя одинокими.
– Тогда пусть с завтрашнего дня спят с нами наверху.
Ашрафа растрогало ее предложение, глаза его наполнились любовью.
– Они храбрые мальчики и со временем привыкнут спать одни. Нужно вырабатывать характер, это пойдет им на пользу, – сказал он.
В деревне скоро узнали, что сыновья Дукхи осваивают новую профессию – не выделку шкур. В прежние времена выход из своей касты карался смертью. Дукхи не лишили жизни, но сделали ее еще труднее. Ему больше не давали туши скота, и за работой приходилось ездить далеко. Иногда ему тайком приносили шкуры знакомые чамары, но, если б это стало широко известно, им бы не поздоровилось. Изделия из незаконно добытой кожи приходилось продавать в отдаленных местах, где ничего не слышали о Дукхи и сыновьях.
– Какие несчастья навлек ты на наши головы, – чуть ли не ежедневно повторяла Рупа. – Ни работы, ни еды, ни сыновей. Чем я это заслужила? Моя жизнь превратилась в сплошной кошмар.
Однако по мере приближения приезда сыновей Рупа повеселела. Теперь она мечтала, строила планы, ее обуревало желание устроить детям праздник. Однако денег не было, и тогда она решила раздобыть угощения даром, под покровом ночи.
Впервые с рождения сыновей Дукхи признался, что знает о ночных походах жены. Когда она за полночь украдкой поднялась, он внятно произнес: «Послушай, мать Нараяна, не думаю, что тебе стоит идти».
Рупа вздрогнула.
– Как ты меня испугал! Я думала, ты спишь!
– Глупо так рисковать.
– Раньше ты этого не говорил.
