Иван тронул ее сапогом. Ничего не сказал. Зато стол его заинтересовал. Не стол это был, а верстак. У тисков валялись всякие металлические заготовки. Иван подержал в руках несколько обрезанных гильз, похожих на стаканы. Вставил малую гильзу в бо́льшую. Вошло почти без зазоров. Пошарил, отыскал на столе круглую тонкую шашечку. Она тоже хорошо входила в большую гильзу. Шашечку сунул в карман. Пальцем потрогал кучку золотистой пыли на столе… Задумался.
15
Вышли из той же двери.
– Ну, что скажешь? – спросил Гупан у лейтенанта.
– Что говорить? Сорвал операцию.
– Что ты увидел?
– Зачем вам мое мнение?
– Самолюбие спрячь. Ты стоял, думал. О чем?
– Обо всем.
– А по порядку?
– Ну… Их, похоже, семеро. Думаю, есть восьмой: у входа кучка окурков, ворох сена, видно, место караульного. Были раненые: старые бинты… шина из лозы и реек. Ну… была женщина: а то откуда кетлик? Постели чистые, остатки еды, в кружке следы молока. Уж коров-то они не держат. Значит, связь с местными. Постоянная, частая: молоко пили свежее, не кисляк. Свинцовые и медные провода обрезали. Зачем? Пункта сбора лома цветных металлов в лесу нет. Еще: у них собака. Крупная. Может быть, та, которую заметил Штебленок и насторожился. Знал чья.
– Неплохо, – сказал Гупан. – А что ты там с гильзами возился?
– Гильзы обрезаны. «Пятьдесят седьмая» идеально входит в «семьдесят шестую». Думаю, кто-то мастерит прыгающую мину. В следующий раз к ним так просто не подойти.
– Гильзы обрезают, когда плошки делают, для освещения, – сказал подошедший Данилка. – «Профессор»!
Иван не обратил внимания на очередную издевку. Достал шашечку.
– Вот, склеено по шаблончику из пороха. Вышибной заряд. Взрыватель может быть любой, хоть запал…
Гупан внимательно посмотрел на лейтенанта. Повторил:
– Неплохо. Все?
– Мастеровитый у них кто-то. Инструмент ценит, значит, не успокоится.
– Это откуда узнал?
– На столе стружки и латунная пыль. А пилы по металлу нет. Вообще никакой инструмент не оставлен. Успели унести. Значит, ценили.
– И что ты предлагаешь?
– Не дать им сюда вернуться. Засаду! А то натворят дел.
– Нам срочно обратно, – сказал Гупан. – Банда Шершня прорывается. Двести штыков. Им городские склады нужны.
Тронулись в обратный путь. Все были хмуры.
– И нас не будет, и ты уезжаешь, – сказал Гупан. – Эх, лейтенант!
Он все вздыхал, сбив кубанку на лоб, чесал затылок. Потом вдруг остановился. Ястребкам махнул: идите, оставьте нас!
– Ну, так что? – спросил. – Что, лейтенант, а?
Ответа дождался не сразу. Слышно было, как сапоги ястребков мяли траву. Позвякивала амуниция. Потом все стихло.
– Ладно, – сказал Иван. – Согласен. Все меня подталкиваете, да? Укоряете! – И почти
