за пару часов. Но понимаю, что раньше восьми мы там точно не покажемся, потому как вот уже двадцать минут ловлю на себе любопытные взгляды водителя грузовика из соседней крайней правой полосы. Клянусь, ещё один взгляд, и я обвиню его в домогательстве!
По привычке вожусь с магнитолой, пытаясь поймать нужную волну: обрывки радийной болтовни чередуются с рекламой и музыкой. У меня так и не хватило ума сохранить нужные радиостанции. Точнее одну, представитель которой сейчас сидит за рулём моей Тойоты. Наконец, нахожу заветные цифры Boat Station.
– Верни назад, пожалуйста, – произносит Инди.
– Неужели настолько надоело? – спрашиваю с удивлением, переключая на предыдущую волну.
– Нет, – улыбается парень, – все дело в этой песне.
Звучит Way Down We Go, а я стараюсь не слишком откровенно пялиться на Инди, заметив, что выражение его лица приобрело какую-то отрешенность.
Затор на дороге медленно, но верно рассасывается, и мы продолжаем двигаться к выезду на автостраду в темпе улитки-спринтера.
– Мрачновато звучит, – наблюдаю за парнем, который то ли смотрит на дорогу, то ли куда-то сквозь время, слушая хит от Kaleo, у которого есть все шансы стать бессмертным.
– Зато правдиво, – словно очнувшись, говорит Инди, заставляя меня размышлять о том, что у него есть способности к телепатии. – А что слушаешь ты? – ещё он мастерски умеет переводить тему разговора.
– Последнее время это была, в основном, классика, – замечаю, как его брови ползут вверх.
– Ни за что бы не подумал, Джо, что ты любишь классику, – озвучивает свои эмоции.
– А что, по-твоему, я должна слушать?
– Ну, что-нибудь роковое, Bon Jovi, например.
– Черт, я однажды была на их концерте в Нью-Йорке! Это было крышесносно! – мечтательно вздыхаю.
– Тогда, почему вдруг классика?
Думаю, что ответить. С одной стороны, мне действительно по душе классическая музыка, с другой…
Мэтт всегда скептически относился к моей привычке ещё со школы ходить всюду с блокнотом и что-то рисовать. Нет, он не был против, но ни разу не дал понять, что мои наброски могут быть ему хоть как-то интересны. То ли дело я. Стабильно и с неподдельным интересом ходила на выступления симфонического оркестра вместе с ним. Уверена, Паркер даже не в состоянии отличить на слух скрипку от рояля. Фальшивый эстет.
– Даже не знаю, – задумчиво отвечаю. Не рассказывать же ему всю эту хрень про Мэтта и мою собственную бесхребетность! – А что плохого написал Моцарт?
Инди смеётся, взглянув на меня.
– Я не сказал, что это плохо. А лишь спросил, почему?
– Классика хороша тем, что она не зависит от времени и границ, – поясняю с видом профессора музыкальной академии. – Подумай только, Вивальди жил несколько столетий назад, а его музыка по-прежнему вызывает восторг у людей любого
