моего гонорара.
– Так ты все-таки скряга? – усмехнулся Ладынский.
– Да, скряга. Была бы у меня работа… – Трофим сделал паузу, взял карты и продолжил: – Если бы у меня была работа, я бы так и подумал: «Черт возьми, месяц работы!» Это звучит привычно и обыденно. Но работы у меня нет, и я подумал: «Черт возьми, месяц жизни!» Плохо подумал, знаю. Но подумал же. И это осталось звоном в ушах. Звоном, кстати, и в бокальчике, куда колечко благополучно закатилось и запылилось, ни разу не надеванное.
– Такой молодой, а без работы, – сказал грузин, – нехорошо.
– А он у нас спортсмен, – ответил Ладынский, – шахматист из Москвы, – с гордостью добавил он и продолжил: – Что там Полетаев, как у него?
Трофим рассмеялся во весь голос:
– Встречаемся, как пилигримы в залах ожидания да на Красной площади. Димка теперь большой начальник, его карьерная лестница на сегодняшний день выглядит примерно так. – Трофим очистил песочную площадку под ногами и начертил обломком соломинки на песке «XL – XXL – XXXL». Кстати, в семейном бюджете он делает непомерные дыры по той же самой линейной схеме.
– Не понял, – Ладынский повернулся к Трофиму, искренно удивляясь своему непониманию.
– Это размеры одежды, – сказал Трофим, – он теперь вот такой огромный. – Трофим широко расставил руки в районе талии. – Вечно по командировкам на Северах, да еще и начальник, он дома бывает всего по два месяца в году.
– Да, но боец он был бравый, ничего не скажешь, – ответил Ладынский.
Внезапный порыв ветра вызвал небольшой, но стремительный смерч, который тронул край стола, вскинул угол клеенки в сиреневый цветочек, опрокинул арбузные корки возле пепельницы и увлек хоровод карт под стол.
Трофим отодвинул свой пластиковый стул, заглянул под стол, полез еще ниже, чтобы дотянуться до пиковой дамы. Случайно глянул в сторону скамейки и увидел деревянную рукоятку револьвера, неряшливо торчащую из кармана грузина. Трофим не спеша поднялся, часто моргая и отдуваясь, протер мокрой тряпкой ладони. «Smith&Wesson – подумал он, – не меньше, надо найти повод, чтобы уединиться с Ладынским на почтенном расстоянии и сообщить об увиденном».
– Обедать пора, – сказал татарин.
Трофим изобразил на лице улыбку, шлепком опустил руки на стол и привстал
– Пойдемте, Александр Владимирович окрес-с-стности ос-с-смотрим, – произнес он, вульгарно удлиняя в словах каждую «с», – аппетит нагуляем.
Трофим, подкрепил предложение многозначительным кивком и на ходу подхватил бинокль. Сделав несколько шагов за угол вагончика, Трофим заговорщическим голосом начал шептать про пистолет в кармане грузина, на что Ладынский легкой ухмылкой дал ему понять, что все это давно заметил, перехватил бинокль и как ни в чем ни бывало сказал:
– Каково это будет жить в тех местах, где на горизонте нет гор.
