если враги убитого старика погибнут от его же оружия. Тем временем я чувствую далёкое присутствие того проводника-шпиона, что вызвал во мне тогда такую антипатию. Всё ближе, ближе ― он подходит к двери. Я указываю на дверь, и мой спутник стреляет. Грохот ружья закладывает мне уши; тот, что за дверью, ― убит наповал, но со стороны окна, я чувствую, кто-то готовит для нас что-то круглое и злое… Гранату! Я указываю на окно пальцем, и Петруха резко дёргает меня в соседнее помещение. Сзади гремит взрыв.
Потом ― в горы, в горы. По пути мой спутник рассказывает мне подоплёку всех дел, которые привели к смерти старика и его внучек. Мы идём к неведомому нам обоим Саиду. Как-то он нас встретит?
– А, великий воин Йек-гуш! ― приветствует нас Саид-весёлый, а сам легко проглядывает наши мысли. Я могу поставить защиту, но чувствую, что этого делать не следует. Петруха доволен собой и явно ничего не подозревает. Как же его незаметно предупредить, что хозяину нашему врать бесполезно? Кстати, а что такое «Йек-гуш»? В мыслях хозяина нахожу нечто соответствующее нашему слову одноухий, что ж ― вполне подходящая кличка для Петрухи.
Прекрасный пир на берегу озера, усыпанного цветами. Да… умеют же жить люди!!! Впервые за всю свою жизнь я чувствую полную гармонию с окружающим меня миром. Молчу и впитываю ароматы сада. Петруха тем временем излагает придуманную им версию случившегося. Надеюсь, хозяин не будет с ним слишком строг!
– Не буду, юноша, ― отвечает мне мысленно Саид. ― Но пусть всё же посидит немножко в камере и подумает, кому можно, а кому нельзя врать. А с тобою нам надо поговорить наедине.
С берега пруда мы с Саидом поднимаемся на плоскую крышу. Резко падает полог ночи, над нами зажигаются звёзды. Мы лежим на белоснежных шкурах горного барса и не спеша ведём разговор.
– Итак, юноша, откуда и куда ты держишь путь?
Я постарался вспомнить своего отца, как бы он ответил на такой незатейливый вопрос. Перед глазами предстала картина детства: отец обхватил руками большое дерево и говорит: «Какое же оно круглое, а у нас ― все деревья квадратные!..»
– У кольца нет конца. Но путь моего отца всегда был с четырьмя углами, да и мой, похоже, весьма угловат.
– Забавно, забавно, юноша. А откуда родом твой уважаемый отец и как твоё отчество?
– Отец никогда не говорил мне, откуда он родом. Ему пришлось покинуть меня, когда мне было всего семь лет. Его имя я назвать не могу. В качестве отчества я взял имя любимого отцовского пса Рекса.
– Тогда я буду называть тебя Ибн-Кальб, что значит Сын Собаки, а меня можешь называть ― Шадмане ― это моё имя для домашних. Значит, отца твоего звали Ра. Любопытно, любопытно…
– Уважаемый Шадмане читает в моих мыслях.
– Немного, но не беспокойся, это знание останется со мной. Да, кстати, а что передал тебе твой уважаемый отец, какую мудрость?
– В основном он передавал мне учение «о четырёх
