случаи нерасчлененного (субституционно-тождественного) оперирования неравнозначными, на наш взгляд, терминами и понятиями, в результате чего иногда в качестве идентичных вычленяются разноаспектные концептуальные блоки: «язык специальности/терминология/LSP/специальный язык» (Алексеева 1994: 110–118); «ЯСЦ»/«LSP studies»/функциональный стиль/интеллективный функциональный стиль/регистр интеллективного функционального стиля» (Комарова 1994: 193–194);
«ЯСЦ/регистр функционального стиля/терминология/специальная лексика/интеллективный регистр» (Комарова, Лиигарт 1993: 24–26) и др. Подобная тенденция отражает также незавершенность формирования терминологического аппарата данной сферы исследования, возможность отрыва трансферируемого термина (LSP и др. на русскую «почву») от выражаемого им и присущего ему концептуального содержания: в отечественной концепции ЯСЦ//язык специальности превалирует коммуникативно-филологический подход, ставящий во главу угла сам язык (науки, научного общения).
В концепции LSP//ESP доминирует коммуникативно-прагматическая ориентация; приоритетны исследования самой специальной цели (научного общения, обучения и т. п.), в связи с чем констатируется, что «природа (онтология) языка для специальных целей, особенно в тех случаях, когда этот язык представляет собой… вполне развитую систему языковых средств, ограниченную лишь коммуникативным заданием данного функционального стиля, до сих пор остается неясной» (Гвишиани 1986: 228).
К.Я. Авербух выделяет 5 главных тенденций развития современных языков для специальных целей в 21 веке: интеграция, дифференциация, интернационализация, унификация, экономизация (закон экономии языковых ресурсов) (см. Авербух 2005: 9).
Полиаспектность, сложность механизма соотнесения (приложения, преломления) феномена языка науки с коррелирующими сферами, неоднозначность характеризации дискретных явлений и в прикладной плоскости обнажает еще одну грань соответствующего теоретического конструкта, который должен быть достаточно простым, но вместе с тем и достаточно широким, охватывающим результаты, полученные с разных позиций, и объединяющим их в единое целое в концепции языка науки. На втором этапе развития этой концепции не меньшую сложность и противоречивость обнаруживает функционально-стилевая интерпретация и обусловленность соответствующих ключевых понятийных блоков.
Несмотря на то, что большинство исследователей ссылается на приверженность основам теории функциональных стилей В.В. Виноградова (с учетом разработок Л.В. Щербы, Г.О. Винокура, Л.П. Якубинского, В.М. Жирмунского и др.), обнаруживается обилие мнений, вплоть до взаимно исключающих друг друга концепций, по проблеме функциональных стилей (об этом подробнее см.: Федоров 1971; Одинцов 1980).
Наиболее остро этот вопрос ставится в сфере терминоведческих исследований, где до сих пор дискутируются проблемы квантитативных и квалификативных параметров основных стилевых функций в коммуникативно-гносеологическом,
