моим следам и без особых затруднений добралась до холла.
Довольная мордашка с измазанными кремом уголками рта. Сияющий взгляд. И робко-требовательное:
– А ты покажешь мне рыбок снова?
Ошарашены появлением на сцене нового персонажа мы все. Магрит почему-то не хмурится, а, напротив, поднимает брови. Котенок, совершенно явно, растерян и недоволен. А я и растерян, и озадачен, потому что слышу взволнованное:
– Почему ты не осталась там, где я сказал, affie?
Одно коротенькое словечко, похожее на горестный вздох, поведало мне больше, чем пыльный библиотечный том. Affie. «Остановившийся в шаге от Обращения». Ясно, почему девушка показалась мне неправильной. Оборотень, никогда не принимавший второй облик – что может быть несправедливее в подлунном мире?
Должно быть, она младше его по годам существования на свете, хоть и выглядит старшей сестрой: время жизни оборотней строго делится пополам, на дни звериные и дни человеческие. Причем, будучи зверем, они стареют гораздо медленнее, чем люди, а Главы Семей сохраняют свою силу втрое или вчетверо дольше, чем их подопечные, которые и так-то живут больше сотни лет. Эта же девочка ни разу не оборачивалась, тратя свои мгновения на пребывание в незавершенном, а потому ущербном и опасном состоянии. Но почему? Что за беда ее постигла? И зачем брат притащил ее ко мне?
Десятки вопросов вихрем пронеслись через мой разум, не находя, за какое подобие ответа зацепиться на своем пути, и повернули на второй круг.
– Что здесь делает Необращенная?
Не знаю, кому предназначаю свой возглас, но находится желающий ответить:
– Отнимает ваше время и смущает мысли, dan-nah.
Теплый янтарный свет всепонимающего и всепрощающего взгляда снова предназначен не мне, и в горло упирается привычный комок. Но я уже умею с ним справляться, всего-то и надо, что ударить сталью в открытую плоть. Подло? Да. Но как иначе поступить с тем, кто никогда уже не сможет быть моим другом?
Шадд’а-раф прошел через заднюю дверь: неудивительно, ведь он узнал этот Дом, как свой собственный, пока возился со мной в детстве и юности. Пока играл роль старшего товарища и наставника. Хорошо играл, надо признать, искусно.
– Папа!
Девушка прильнула к широкой груди под серой, по обыкновению неброской мантией. Сухая ладонь шадд’а-рафа ласково легла на рыжеватую макушку.
– Здравствуй, моя радость! Вижу, ты с пользой проводишь время… – Полный нежности взгляд отметил испачканный рот сластены, и к ласковой заботе добавилась мягкая улыбка. – Тебя не обижали?
– Нет! Здесь хорошо… Красиво. Почти как дома. Мне показали рыбок! – гордо сообщила девушка.
Седые брови чуть приподнялись.
– Рыбок? И кто же показал их тебе?
Рука девушки вытянулась в мою сторону:
– Вот он!
Сказать, что я почувствовал себя неуютно, было бы излишне поверхностным описанием настигшего меня состояния. Не умею вести себя сообразно
