большинство: сумасшествие влюбленностей, браки, дети, работа, разводы, любовники, мужья, любовники, удовольствия, старость, смерть. Да, на этой стадии развития для меня чаще всего работы уже нет, здесь для многих все кончено, сформировано, собрано в узел, схвачено болтами. Усохшие ветки не развившихся способностей торчат сучьями или отпадают, как хворост.
Мой взгляд обратил внимание и на «крутых» с короткой стрижкой, и «деловых», которые не расставались с айфонами, уплетая еду, и проституток, сидевших у бара на высоких стульях. В 20 часов пришли музыканты, один со скрипкой, другой с аккордеоном; среднего роста молодой человек, одетый в белую расшитую рубаху и сиреневые шаровары запел в микрофон сильным голосом:
Нiч яка мiсячна, зоряна, ясная!
Видно, хоч голки збирай.
Вийди, коханая, працею зморена,
Хоч на хвилиночку в гай.
В это же самое время, пока я скучала и разглядывала людей, мой дух проник в душу мужчины, сидевшего напротив меня, и бродил с зажженным фонарем по ее комнатам и залам, переходам и кладовым, подвалу и чердаку; я осматривала картины на стенах его души, перебирала, как янтари, его мысли и рассматривал на свет его интересы; я искала зловещие цели, чтобы их уничтожить. Это была моя профессия. Я была обучена ими манипулировать, гасить одни, зажигать другие, истреблять неугодные нам, переставлять, заменять на другие, нужные. Цель, как направление, в котором движется натура.
Если изменить цель – меняется суть человека…
Мой сосед тоже молчал, только поеживался, будто от холода и поглядывал то на дверь, то на большие окна, недоумевая, почему его как бы пронизывает холодок; он чувствовал какое-то движение в себе, но, конечно, даже не догадывался, что это я вошла в него и брожу в нем, как по своей квартире. Я вошла классическим методом, с ощущением ветерка, чтобы увидеть собственное присутствие.
Видя, что заговорщик Майкл прочно устроился за моим столом и мы готовы к смертельной схватке двух врагов, многие сотрудники контрразведки с семьями, игравшие роль посетителей ресторана, чтобы заполнить все его свободные места, стали подниматься и расходиться по домам.
В это время принесли наши заказы, я заказала себе отбивные телячьи котлеты с лимоном и овощами, Майкл огромную пиццу и кока-колу, и мы приступили, как говорили в старину, к трапезе, но каждый из нас держал другого в поле зрения. В ожидании того, что я заговорю с ним, он стал недоуменно, искоса поглядывать на меня, но видя мое полное безразличие к нему, все больше начинал нервничать. К равнодушию, к тому, чтобы женщина, не особенно яркая внешне, не обращала на него внимания, он не привык; это безразличие его возмущало, его недовольство росло, он был уже готов оскорбиться.
Мужчине нужна женщина, а женщине – обожание!
В то время как он закипал и исподтишка изучал меня снаружи, я тщательно изучала его изнутри. Его внутренний мир лежал передо мной, как город, на который глядишь с некоторой высоты.
