за Эйфелевой башней, на улочке без единого пешеходного перехода, выходящей на проспект Сюффрен. Здание принадлежит морскому ведомству, но в годы президентства Генерала Министерство обороны добилось разрешения разместить в нем свое оперативное управление. С тех пор минуло 50 лет, но никто не потребовал вернуть здание владельцу. Эта аномалия (сбой в бюрократической системе) была результатом чуда, но главное – чиновничьей небрежности. Существование бесхозного добра долгое время устраивало наших министров обороны и руководителей полиции – в том случае, если они о нем знали. Они держали эту «виллу» под рукой – вдруг понадобится. Впрочем, морское ведомство продолжало, не требуя вернуть, ею пользоваться для координации деятельности разведывательных подразделений, занятых подготовкой и отправкой отрядов спецназа в такие места, где им быть не полагалось. Автономия «виллы» имела (по многим причинам) свою цену. Здесь никогда не делали ремонта, разве что минимально необходимый, для чего нанимали польских рабочих, которым платили черным налом из внебюджетных источников. Трехэтажное здание стояло в окружении крохотного садика, отгороженного от улицы, выкрашенной в зеленый цвет чугунной решеткой, так что трещины на фасаде не бросались в глаза прохожим. Случалось, в выходные Ламбертен оставался здесь ночевать. Он считал «виллу» чем-то вроде своей дачи и часто в шутку именно так ее и называл. Брюно помнил, что как-то раз коллега шепнул ему на ухо: «Руку даю на отсечение, это его сексодром».
Старик овдовел двадцать лет назад и больше не женился. Постоянных связей не завел, предпочитая пользоваться услугами профессионалок, всегда одних и тех же – тридцатилетних особ, дравших с него немыслимые деньги.
Меблировка «виллы» не отличалась изысканностью. Большие типовые обеденные столы и стулья, галогеновые торшеры, несколько письменных столов. Компьютеры, соединенные пучками проводов. Телевизор с антенной, а на втором этаже – три брошенных на пол матраса, в том числе один – застеленный постельным бельем. В комнате, известной как спальня патрона, имелась еще тумбочка красного дерева и клубное кресло.
В этом уединенном месте, где постоянно витал легкий запашок затхлости, Ламбертен разработал целую серию операций по подавлению, а затем и уничтожению знаменитой сети Варгаса. Упомянутый Варгас – бывший шеф полиции – и после отставки сохранил через своих людей немалое влияние в Министерстве обороны и на набережной Орсэ; его поддерживали министр иностранных дел и кучка высокопоставленных чиновников, политиков и послов, которым он помог сколотить состояние путем участия в выгодных сделках по торговле оружием, как новым, так и списанным, военным снаряжением и нефтью.
На протяжении двух лет Ламбертен (в тандеме с руководителем секретариата Министерства иностранных дел, будущим министром) тратил все выходные на выявление и поочередную ликвидацию ячеек этой подпольной сети, пока не одержал над ней полную и окончательную победу (самую трудную в его карьере!), а заодно обзавелся парой-тройкой
