– в чужой машине. Рядом со знаменитым киноактером.
– Смотри, какой обаятельный мэн, – бормочет Борис. – Какой сексапильный… правда же?
– Подожди, Боря, – морщится Тася. – Не мешай.
Вдруг с места встает какая-то молодая женщина и, что-то невнятно бормоча, идет к выходу.
Борис удивленно смотрит ей вслед.
– В чем дело? – вырывается у него.
– Не понимаю, зачем такую гадость показывают, – злобно говорит женщина.
– Это местная учительница, – шепчет Тася.
Учительница уходит.
– Дура! – хохочет Арсенька. – Ханжа, кикимора!
– Педагогическая комедия! – роняет Мишка.
– Да уж, – поддерживает его Борис. – Вот она, сельская интеллигенция. Интересно, чему она учит детишек…
– Да не мешай ты! – обрывает его Тася. Она жадно смотрит на экран.
Фильм продолжается. Сцена гипнотического сеанса.
Борис случайно взглянул на Амира. В полумраке был виден его горбоносый профиль, сжатые губы. Борису вдруг стало обидно за себя – он понял различие в том, как воспринимают фильм он и Амир. Борис понимал все происходящее на экране, замечал все нюансы актерского и операторского мастерства, но он не смог бы глядеть вот так – зачарованно, с судорожно сжатыми губами… Внутренний голос спасительно шепчет: для меня подобная эмоциональность – пройденный этап… Но все равно – обидно.
Фильм кончился.
Борис и Тася идут по деревенской улице, спотыкаясь о камни и большие комья грязи, наступая в лужи. Черное небо. Море сверкающих звезд.
– В школе проходили астрономию, – сказала Тася. – А я вот не знаю ни одного созвездия, кроме Большой Медведицы…
– И не нужно их знать, – сказал Борис. – Я, к примеру, тоже не помню никаких названий – и смотрю на небо просто как на звездный ковер, короче – просто любуюсь. А если бы знал названия всех созвездий, то невольно глядел бы на небо, как на карту.
– Это точно, – согласилась Тася. – Слишком много знать – тоже плохо. Нужно оставлять для себя хоть какие-то тайны, загадки…
– Ты глянь, какая луна! – сказал Борис. – И деревня ночью сразу похорошела. Крыши блестят под луной, как серебряные. Даже эта лужа – словно озеро. Ночь все украшает. И всех.
Откуда-то издалека послышалась частушка:
– У кого какая баня,
У меня – кирпичная.
У кого какая баба,
Моя симпатичная!..
Тася рассмеялась. Борис сказал:
– Надо же – самая современная рифма: баня-баба. Прямо как у Евтушенко…
– Борь, а ты еще пишешь стихи? – спросила Тася.
– Иногда, – и он вдруг смутился. – По настроению.
Они дошли до столовой. Борис пошарил в кармане, достал сигарету. Не было спичек.
– У тебя на кухне спички есть? – спросил он. – Зайдем на минутку… Ну, чего ты? У тебя же есть ключ, я знаю.
Зашли
