подвигах, – неловко ответил Цестилий, ведь, по логике, странно спрашивать подобное о собственном отце. – Я даже не знаю о каких… Думаю, дракон не был единственным его трофеем. А ведь я никогда даже не интересовался, откуда у нас в замке есть драконья голова!
– Не удивительно, – Райн равнодушно пожал плечами. – Ты в принципе мало чем интересуешься: только поняши и прочая ерунда из трендов. Может, если бы ты больше уделял времени реальному миру, а не виртуальному, то не оказался бы в неведении.
– Так ты знал!
– Знаю несколько его подвигов, но не все, – он положил крем в карман надзирательской накидки. – Лишь те, которые больше всего врезались в память страфийцам. Много королей имеют свои невероятные истории – с ума можно сойти, если запоминать их все.
– А были ли такие короли, которые вообще ничего не добились?
– Если и были, то о них все забыли.
– Расскажешь мне о деяниях моего отца?
Райн вздохнул, но не похоже, что он был раздражен. Скорее всего, уже успел остыть. Он с каким-то скептицизмом посмотрел на загоревшегося получать знания (пускай и определенные) Цестилия.
– Тебе действительно так интересно?
– Естественно! – оживленно закивал тот.
– Твой отец великий человек… – задумчиво произнес Райн. – Ты и представить себе не можешь, как много он сделал для своего королевства, да и не только… Говорят, он отошел от дел, чтобы не испортить жизнь своим сыновьям, то есть он сделал это для тебя и твоего брата. Вероятно, потому ты ничего и не слышал от него.
Цестилий удержался от расспросов, чтобы не «спугнуть» Райна, который не любит говорить о себе. А ведь получается, что Райн многое знает на самом деле…
– Например?.. – протянул Цестилий.
– Ну, мне не следует говорить о тайнах короля, – насмешливая ухмылка расползлась на его лице. – Кем бы я себя возомнил!
– Ой, брось!.. – насупился тот. – Почему у тебя появилось настроение дразнить меня именно сейчас? Давай через час, а!
– Ты готов делать что угодно, но не искать себе хобби, да?
– Да. Мне уже нечего тебе предложить, я и так в твоей власти! Так неси же ответственность! – настоял на своем Цестилий.
– От меня действительно мало толку, – со смешком ответил Райн. – Мне запрещено говорить тебе кое-какие вещи.
– Не верю! – раздосадовано поник Цестилий.
Райн остановился и повернулся к Цестилию. Тот опешил, когда Райн близко склонился, внимательно глядя своими алыми глазами, и вдруг открыл рот. Цестилий ощутил, как запылали щеки, почему-то в голову лезли мысли о поцелуе. Целоваться, честно, хотелось бы с другим человеком, но никак не с Райном. Как выяснилось, на языке Райна под светом солнца, льющего из окна, виднелся магический круг. Он был прозрачным, с одним-единственным символом посредине – заклинание
