отсюда. Смотреть на их нежности ей было невыносимо. Развернувшись, она быстрым шагом направилась к двери.
В ту ночь сон вновь бежал от нее. Лео прижимала кончики пальцев к глазам, чтобы унять безостановочно льющиеся слезы. Ей надо держаться от Эверетта подальше. Это не должно быть слишком уж трудно. Они остановились в разных гостиницах. Корабль им наверняка попадется большой. Ей придется всего лишь выходить к ужину вместе с семьей Матти в общем зале. Больше не представится случая остаться с Эвереттом наедине. Если только она сумеет столь же решительно изгнать его из своего сердца и перестать мысленно видеть перед собой глаза Эверетта, руки Эверетта и губы Эверетта.
Самые долгие две недели в жизни Лео закончились, и подошло время взойти на борт корабля. Вслед за Монктонами Лео поднималась по сходням на палубу, прилагая отчаянные усилия к тому, чтобы не прожигать взглядом спину Эверетта. Он уехал в Лондон на следующий день после провального званого ужина – наводил порядок в делах, по словам Матти, – и в Саутгемптон вернулся только сегодня утром. Как следствие, еще никогда в жизни Лео так не радовалась, когда услышала знакомый голос, окликающий ее по имени. Резко обернувшись, она увидела, как по пристани к ней спешит Джоан, одной рукой придерживая шляпку, а другой волоча чемодан, который нещадно колотил ее по ногам.
– Джоан! – вскричала Лео и замахала рукой, как сумасшедшая. – Что ты здесь делаешь?
– Я поняла, что мне не нужен Пит в качестве повода переехать в Нью-Йорк. А еще я не могла допустить, чтобы все плюшки достались тебе, – сказала Джоан, крепко обнимая Лео. – Кроме того, – прошептала она, – из твоего письма я поняла, что тебе срочно нужна подруга.
– Так ты едешь со мной?
– Разумеется, еду.
Лео поцеловала Джоан в щеку.
– Спасибо тебе. Мне уже стало лучше.
И она не покривила душой. Лео ступила на сходни рука об руку с Джоан, посмеиваясь над людьми вокруг, многие из которых – хорошо одетые и явно состоятельные, судя по их внешнему виду, – во всеуслышание жаловались на соседство с теми, кто при иных условиях и носу не казал бы на палубу из кубриков четвертого класса. Какая-то женщина, настоящая красавица, в пышных светлых волосах которой проглядывали локоны цвета меди, подстриженные чуть ниже подбородка идеально ровной линией, словно шеренга марширующих на плацу солдат, громко и игриво заявила своему спутнику:
– Дайте мне сигарету. Запах немытых тел убивает меня. – В голосе ее прозвучал безошибочно узнаваемый американский акцент.
– Фэй! – окликнула ее Матти, и коротко стриженная женщина обернулась.
– Так ты тоже угодила на это пуританское корыто? – Фэй улыбнулась, остановившись прямо посреди сходней, не обращая ни малейшего внимания на вереницу людей позади себя и ожидая, пока к ней не подойдет Матти и не запечатлеет поцелуй у нее на щеке. – Что ж, теперь у меня появилась надежда, что нам хотя бы не будет скучно.
– Ты помнишь Эверетта? – сказала Матти, взяв своего жениха за руку и заставляя его остановиться.
