Вот я тебя! – погрозила ей Мария. – Это что за манеры, Кошка?
– Ой, да ладно, – Дарья погибала от смеха. – Значит, хорошая колбаса, если кошка ест. Да, Кошка? Хорошая?
Кошка мяукнула, глядя Дарье в глаза, а потом уселась, так и держа ломтик, как на вилке, и принялась обкусывать его. С урчанием и жадностью.
– Обалдеть, – покачала головой Мария. – Никогда такого не видела. Ладно, сейчас достану ей тарелку. Даша, она тебе платье не порвала там?
– Нет, все в порядке, – успокоила ее Дарья. – Она на салфетке сидит. Откуда она у вас, дядя Сережа?
Николаев рассказал. В общих чертах, без описания того, что случилось в доме Фоминых.
– Вы ее с собой перенесли?! – не поверила своим ушам Дарья. – Слушайте, это еще никому не удавалось! Феде обязательно расскажите!
– Точно-точно, – согласилась Мария. – И что я, дура, первой не догадалась? Все-все, молчу, не дура, – она подняла руки, наткнувшись на сердитый взгляд Дарьи. – Прости, вырвалось.
– Ты теперь наша, да? – Дарья погладила Кошку по голове, а та разделывалась со второй порцией колбасы. – Наша Кошка! Будешь талисманом!
Кошка оторвалась от трапезы, посмотрела в глаза Дарье и мяукнула.
– Она согласна, – заметила Мария. – Ну, не знаю, как в вас, в меня больше не полезет. Отдыхаем и веселимся! Предлагаю так: пойти сейчас в парк, подышать воздухом, потом сюда – кино какое-нибудь поставим. А? Даша? Сережа?
– Я согласна! – Даша обрадовалась. – Только, чур, кино я буду выбирать!
– Вместе зайдем, – Мария посмотрела на часы. – Они допоздна работают, но лучше сначала к ним зайти. Сережа?
– Согласен, – Николаев поднялся из-за стола. – Спасибо за угощение, красавицы!
11
Николаев увидел, как радиатор грузовика – на этот раз боковым зрением заметил побледневшее лицо шофера – ринулся навстречу... и сон оборвался.
Николаев уселся, впервые в жизни понимая, что такое – обливаться холодным потом. Кошка вначале ушла к девушкам – «у себя Даше постелю, заодно и посплетничаем», как сказала Мария. Надо полагать, Кошка тоже была не прочь посплетничать, или хотя бы послушать. Но вот появилась под боком у Николаева, и как – непонятно. Вроде дверь закрыл (не на ключ, правда), и Кошка не скреблась.
Тихо. Совсем тихо. Едва слышный шум с улицы – живой, мирный шум спящего города. Николаев осторожно пробрался в душ и минуты три стоял, подставляя себя то под почти кипяток, то под ледяную воду. Помогло. Минут через десять сцена аварии перестала повторяться перед мысленным взглядом, и стало легче.
Черт...
Он так же осторожно, на цыпочках, прокрался к себе, и лишь когда обернулся, чтобы прикрыть дверь, заметил – на кухне горит свет.
Минуты три ушло на то, чтобы одеться и убрать постельное белье. Николаев тихо (пол не скрипит, замечательно) прошел на кухню и легонько постучал.
Ему открыла Даша. Вовсе не сонная, и сразу разулыбалась.
– Я выспалась, – пояснила она, прикрывая
