* *Николаев осознал, что так и сидит, рассказ Дарьи словно видел своими глазами и слышал своими ушами.
– Прости, – он взял Дарью за руку. – Я не хотел, чтобы ты снова это пережила.
– Мне стало спокойно, – Дарья улыбнулась. – В ту ночь. Потом был мой первый конец света, мне было очень страшно, да, но я никогда потом не злилась на Лену, и не желала ей зла. Наверное, я там, в больнице, все поняла. – Она встала.
– Чай заварю, – пояснила Дарья. – Сейчас свежую воду вскипячу и...
Она услышала первой и выбежала. Мария стояла, держась одной рукой за дверной косяк, а другой за горло.
– Нет-нет! – Дарья поймала руку Николаева, он хотел поддержать Марию.
– Не трогайте! Не толкайте ее! Я сейчас!
Она умчалась на кухню и через полминуты принесла стаканчик – колпачок из-под какого-то лекарства, а в нем немного прозрачной жидкости. Осторожно поднесла к губам Марии и вылила внутрь все содержимое.
– Просто подержи во рту, – Дарья смотрела в ее глаза. – Просто подержи, не пробуй глотать. Потерпи чуть-чуть!
Минут через пять Марии стало легче настолько, что сумела проглотить то, что оставалось во рту. И ей дали еще. А еще минут через пять она сумела дойти до кухни и сесть там на стул. Дарья сбегала за пледом и подушкой.
– Извините, – едва слышно прошептала Мария, подняв голову. – Вроде и на ночь пила все эти колеса, а толку нет.
– Сейчас чай будет, – Дарья погладила ее по голове. – Выпьешь крепкого чая, станет лучше.
Половина пятого утра. Уже час они сидели на кухне – молча пили чай. Едва он заканчивался, Дарья заваривала новый, и каждый раз новый. Сортов чая Николаев купил восемь – все, что перечислила Мария. И почти все ему очень нравилось.
Кошка сидела на коленях Марии и громко мурлыкала.
– Только сейчас дошло, – Мария подняла взгляд. – Ты столько раз рассказывала свою историю, а я только сейчас поняла. Ты простила ее, и она ушла, да? Вернулась к живым... – Мария помотала головой. – Вернулась к себе.
Дарья кивнула.
– Я не сразу поверила, что умерла, – Мария отпила чая. – А когда поверила, мечтала найти эту сволочь, что сидела в тракторе. Где угодно, на том свете, на этом. И точно так же переехать, чтобы кишки так же наружу полезли во все стороны. Хотя я сама была дура, сама поскользнулась, потому что не смотрела, куда иду. Я сказала себе тогда, что никогда его не прощу.
Дарья опустила голову.
– Теперь не знаю, – Мария отпила еще. – Теперь, наверное, я бы его простила. У него, поди, семья была, или есть, не знаю. Если бы он так же погано умер, я бы все равно там не ожила.
– Попробуй, – тихо предложила Дарья, взяв ее за руки. – Попробуй прямо сейчас.
– Я не знаю, кто ты, – Мария посмотрела вверх. – Не знаю, что потом с тобой было. Но если от этого тебе может стать лучше, я тебя прощаю. И прости меня за то, что я желала тебе смерти. Глупая была.
Ее губы
