принцессы была совершенна… кроме разве что одной маленькой детали.
У принцессы было немало завистниц, и в первые же дни пребывания в Париже граф услышал о неприятном происшествии, случившемся с Полиной несколько лет назад.
В ту зиму Полина была едва ли не официально признана красивейшей женщиной Парижа. Всегда чувствительная к лести, она купалась в волнах своей славы и наслаждалась обожанием мужчин.
Однако мадам де Контад, дочь известного маркиза де Бувилля – того, что в грозные дни революции помог Людовику XVI бежать из Парижа, – осмелилась бросить вызов королеве красоты.
Мадам де Контад, жгучая брюнетка со сверкающими черными глазами, по внешним данным ни в чем не уступала Полине.
Подобно своему отцу, она ненавидела «выскочку» Наполеона, смеялась над его грандиозными военными планами и отзывалась о его сестре весьма насмешливо и едко, о чем, разумеется, светские доброхоты тут же сообщили Полине.
Однажды мадам Пермон давала бал, на который пригласила как своих друзей с Фобур-Сен-Жермен, так и Бонапартов.
Бал обещал стать одним из самых блестящих событий сезона, и Полина готовилась к нему столь же тщательно, как ее брат – к крупному сражению.
Свой стратегический план она разрабатывала вместе с лучшим парикмахером и самым модным портным Парижа.
Полина даже попросила у мадам Пермон разрешения переодеться перед балом у нее в гардеробной – чтобы никто не видел ее наряда, пока она не появится перед гостями во всем своем великолепии.
После долгих и мучительных раздумий Полина остановилась на белой греческой тунике с короткими рукавами, широкой золотой каймой и янтарными застежками на плечах.
Туника не скрывала изящных очертаний ее тела, а золотая кайма и ожерелье со сверкающим драгоценным камнем подчеркивали высокую грудь.
На руках Полины блестели янтарные браслеты, а высоко зачесанные волосы были украшены золотыми гребнями, искусно имитирующими виноградные гроздья.
Увидев красавицу в этом одеянии, гости мадам Пермон в один голос ахнули, и Полина с избытком получила свою порцию восторженных возгласов и изысканных комплиментов.
А мадам де Контад, глядя на нее, втайне мучилась от злобы и зависти.
Дождавшись, когда Полина в своей любимой позе устроится на софе, мадам де Контад под руку со своим кавалером прошла мимо нее, произнесла вслух какой-то фальшивый комплимент, а затем прошептала, обращаясь к спутнику, но так, что шепот ее был слышен, наверное, и на другом конце огромного зала:
– Какое несчастье! У такой прелестной женщины – и вдруг такое уродство! Будь у меня такие уши, я бы их отрезала!
Глаза всего зала обратились к ушам Полины. До сих пор их просто никто не замечал – теперь же гости воочию убедились, что уши у принцессы действительно немного странной формы, даже без намека на приятную закругленность.
Полина, рыдая, бросилась в будуар мадам Пермон и просидела там до окончания бала.
