style="font-size:15px;"> Раненый с трудом переставлял ноги.
– Трифонов… Алексей… Рядовой…
– Не дрейфь, Леха, не бросим. Даже не собираемся. Васька, где ты там?
– Сашка, помоги комбата подсадить, он совсем плох!
Петров висел на плече у Осокина, не в силах даже поднять голову. Маленький водитель подтащил командира к танку и пытался поднять его хотя бы на лобовой лист, но старший лейтенант, похоже, уже терял сознание.
– Мать твою, Васька, я сейчас, не дергай его. Леха, давай, шевели ногами!
Радист усадил Трифонова возле машины и, вскочив на броню, подхватил комбата под руки. Крякнув, он вздернул его на танк и прислонился спиной к башне, лихорадочно соображая, как будет затаскивать Петрова наверх. Трифонова – на днище, комбата на место заряжающего, да еще держать ведь придется, чтобы не убился на ходу. Командир уже не мог стоять на ногах, и москвич понимал, что нужно как можно быстрее сажать его в танк и сматывать удочки. Сейчас любой случайно выскочивший немец снимет их, как перепелок, да еще захватит машину.
– Лешка, не сиди там, как королевна, быстро в танк через передний люк. Васенька, давай сюда, будешь комбата держать. Ах, Ваня, что ж ты так расклеился-то…
– Извините, ребята, – еле слышно пробормотал Петров. – Что-то я ни туда, ни в Красну армию…
Осокин забрался на танк и подхватил старшего лейтенанта, Безуглый вскочил на башню и вздернул туда командира.
– Васенька, теперь лезь в коробку и принимай его.
– Делаем, – кивнул водитель.
Он спрыгнул вниз и нырнул в передний люк. В танке началось какое-то ворошение, толчки, затем механик со слезой в голосе заорал:
– Да сгинь ты куда-нибудь, слесарь хренов! Вот так, и ноги куда-нибудь спрячь. Сашка, давай, я его ловлю.
Стрельба шла уже вокруг них, немцы могли появиться с минуты на минуту, но хуже всего был ясно различаемый шум мотора и совершенно недвусмысленное лязганье. Свои танки кончились полчаса назад, а вот немецкие должны были как раз проломиться через пехоту. Радист кое-как плюхнул командира на сиденье.
– Ваня, держись там за что-нибудь, Вася, заводи, какая-то сволочь уже сюда ломится!
Пока экипаж ехал на фронт, командир постоянно гонял их на взаимозаменяемость. Безуглый мог с закрытыми глазами зарядить пушку, наизусть помнил порядок переключения передач, знал, как запустить двигатель и вести танк, мог, по крайней мере теоретически, стрелять из орудия. В Т-26 ему сидеть не приходилось, но в учебном полку он читал наставление по сорокапятимиллиметровой танковой пушке и теперь судорожно вспоминал то, что тогда казалось просто интересным. Вытащив бронебойный из боеукладки, он зарядил орудие и нащупал ногой педаль спуска. Вражеский танк был уже где-то рядом, он ясно слышал треск сминаемых кустов и рев мотора.
– Васька, чего ты возишься, он уже здесь!
– Сейчас, Саша, сейчас! – Мотор заработал, машина дернулась, разворачиваясь, и в этот момент Безуглый, прильнувший к перископу, увидел
