можно, – кивнул Волков.
– В общем, воевать придется на голодный желудок, – вздохнул Гольдберг.
– Меня больше беспокоят раненые, – честно признался комроты. – Почти треть людей у нас небоеспособны… Что там такое?
На поляну, шатаясь, выбежал младший сержант с перевязанной головой. «Кошелев, – вспомнил лейтенант. – Командир отделения у Берестова. Он, кажется, из студентов».
– Он с Василь Андреичем пошел, – встревоженно сказал старшина.
Сердце Волкова упало, он затравленно оглянулся, ожидая, что лес взорвется стрельбой и чужим криком. Но все было тихо, и, приглядевшись, ротный успокоился: младший сержант был не напуган, а, скорее, взволнован.
– Женька, в чем дело? – на другом конце поляны поднялся, опираясь на немецкий пулемет, красноармеец Зверев.
После уничтожения немецкого самолета бывший студент механического факультета, а ныне боец Красной Армии Максим Зверев ходил в героях, да и во время атаки показал себя с наилучшей стороны, застрелив в траншеях трех гитлеровцев. Свой ДП он отдал товарищам, а себе взял тяжелый и страшный МГ-34. Отыскав в ранце убитого пулеметчика наставление по вражеской машине, Зверев быстро освоился с новым оружием и доложил ротному, что готов воевать с немецким пулеметом. Роясь в трофеях, дотошный технарь нашел даже два запасных ствола, менять перегревшиеся при стрельбе, и асбестовые рукавицы для этой процедуры.
– Без паники, – строго сказал лейтенант, видя, что за Максимом подхватились остальные. – Кошелев, в чем дело?
– Там… – Кошелев побледнел и вдруг прислонился к сосне.
– Ты чего контуженный бегаешь, филолух хренов? – рявкнул вдруг Медведев. – Свалишься – еще и тебя тащить!
– Там… – Студент махнул рукой куда-то на север: – Наши! Врач и медсестра… И шофер с ними. Андрей Васильевич их сюда ведет.
– А ты-то чего прибежал?
– Там… Помочь нужно. – Младший сержант тяжело сполз на землю. – Я извиняюсь, я контужен…
Бывший студент наклонился в сторону, и его вдруг тяжело и сухо стошнило.
– Женька, ты чего? – Зверев подбежал к товарищу.
– Контузия, – сказал Гольдберг, наклоняясь над Кошелевым. – Чем помочь-то? Там что, кто-то ранен?
Тот помотал головой и содрогнулся в жестоком приступе сухой рвоты.
– Сутки не ели, – спокойно заметил Медведев, – блевать и то нечем. Это пройдет. Товарищ лейтенант, разрешите, я сбегаю? Возьму отделение…
Лесную тишину разорвал женский крик. Дикий, выворачивающий вопль взлетел над деревьями и тут же оборвался, словно женщине с размаху зажали рот.
– Медведев, за старшего! – быстро скомандовал лейтенант. – Второе отделение – за мной!
Кричали недалеко, метрах в ста, а в такой глухомани звуки теряются быстро. Рота ушла от опушки километра на полтора, и продиравшемуся сквозь заросли Волкову оставалось
